Описание картины антуана ватто «капризница»

Описание картины антуана ватто «капризница»

Описание картины антуана ватто «капризница»
СОДЕРЖАНИЕ
25 ноября 2019

Антуан Ватто: картины и биография мастера стиля рококо

Описание картины антуана ватто «капризница»

Великий французский художник Жан-Антуан Ватто родился в Валансьене в простой семье. Отец его был кровельщиком и плотником, человеком весьма небогатым. Заметив, что сын одержим страстью к рисованию, он отдал его в обучение к местному живописцу и вскоре предоставил ему самому устраивать свою судьбу.

К сожалению, первый учитель Ватто оказался человеком бесталанным, уроки его немного дали мальчику. Поэтому, желая усовершенствоваться в своем искусстве, начинающий художник через несколько лет отправился в Париж. Здесь жизнь его поначалу складывалась очень сурово.

Ради куска хлеба ему пришлось стать подмастерьем одного из живописцев, продукция которых была рассчитана на нетребовательные вкусы и сбывалась для массового распространения специальным торговцам. Хозяин нещадно эксплуатировал своих молодых помощников, платя им гроши.

В их задачу входило изготовление многочисленных копий с его аляповатых произведений, и это было особенно нестерпимо для Ватто. Наконец, счастье улыбнулось ему: он познакомился с Клодом Жилло, настоящим художником, и стал его учеником. Излюбленными сюжетами Жилло были сельские празднества, театральные и галантные сцены.

Ватто также усвоил эту тематику и навсегда остался верен ей. Очевидно, она была близка художнику по духу: ведь еще в детстве он любил рисовать занятные сценки, которые наблюдал на улицах Валансьена.

Во всяком случае многие современники Ватто отмечали, что учитель и ученик были чрезвычайно похожи друг на друга по своим вкусам и склонностям, настолько похожи, что это даже привело их к разрыву. Тем не менее Ватто всегда сохранял к Жилло чувство признательности и с уважением отзывался о его произведениях.

Расставшись с Жилло, Ватто перешел в ученики к Клоду Одрану, художнику декоративных панно и замечательному мастеру орнамента. Занятия декоративными композициями с их выразительностью, основанной исключительно на ритмике и изяществе линий, на непринужденной легкости исполнения, немало дали юному художнику для сложения его самостоятельного стиля.

И впоследствии, в зрелые годы Ватто неоднократно возвращался к декоративным композициям в своих рисунках. Одран был хранителем замечательной художественной коллекции Люксембургского дворца, и Ватто таким образом получил доступ к ее сокровищам. Он был страстным поклонником старых мастеров, и посещать коллек­цию было его любимым занятием.

Особенно восхищал его Рубенс, полотна которого чаруют своей полнокровной роскошной живописью. Ощущение жизни в произведениях этого великого фламандского художника отличается пиршественным размахом и осязательной убедительностью. Для Ватто, идеалом которого в живописи была верность природе, это было особенно ценно.

К тому же по происхождению он также был фламандцем, так что Рубенс был ему вдвойне близок. К этому мастеру во многом восходят исключительные живописные качества зрелых произведений Ватто, их наполненность возду­хом и светом, безыскусная, ароматная свежесть красок, уме­ние тонко сочетать настроение персонажей с пейзажными мотивами.

А в выборе этих мотивов Ватто часто пользовался впечатлениями от чудесного парка, разбитого при Люксем­бургском дворце.

Как ни приятна для молодого художника была жизнь у Одрана, он решил расстаться с ней, ибо хотел создавать свои собственные картины. Благовидным предлогом для отъезда явилось желание побывать на родине, в Валансьене.

Здесь он написал несколько сцен из бивуачной жизни, изображающих солдат на отдыхе, и, вернувшись вскоре в Париж, принял участие в конкурсе Академии художеств. Наградой победите­лю должна была быть поездка в Рим для дальнейшего совершенствования в искусстве.

Но, увы, Ватто присудили только вторую премию. В Рим отправился художник, впослед- ' ствии ничем не отличившийся.

Все же путь к независимому положению лежал через Академию. Поэтому Ватто, будучи уже мастером, вызывав­шим восхищение знатоков, в 1712 году причисляется к ней, то есть получает право дальнейшими успехами заслужить почет­ное звание академика, а в 1718 году становится ее полноправ­ным членом.

Живя в Париже, Ватто часто переезжал с квартиры на квартиру, так как любые апартаменты вскоре начинали его тяготить. Все биографы художника единогласно отмечают, что происходило это вследствие редкого непостоянства его нрава и любви к переменам.

Точнее было бы сказать, что причиной переездов было редкое сочетание в характере Ватто предель ной деликатности и независимости.

Любой уклад жизни, быт с его неизбежными принудительными условностями и размерен­ностью нельзя было надолго примирить с той вольной, мечта­тельной поэтической праздностью, в атмосфере которой только и могли рождаться чарующие своей хрупкостью и непринуж­денностью образы мастера.

К тому же, после того как он стал академиком, досужие люди, которым лестно было общаться со знаменитостью, совсем не давали ему покоя, не оставляя времени для любимой работы. Перемена квартиры и сохране­ние в тайне нового адреса помогали хотя бы ненадолго от них отделаться.

Один из парижских адресов Ватто обладает особой важно­стью для истории искусства.

Это дом Пьера Круаза-младшего, известного финансиста и коллекционера, где художник, как некогда в Люксембургском дворце, с упоением предавался изучению произведений старых мастеров, в особенности копированию их рисунков.

На его собственное творчество это оказало самое плодотворное влияние. В области рисунка, например, он достиг таких успехов, что современники отводили ему место первого рисовальщика Франции.

В 1720 году Ватто, верный своей склонности к перемене мест, отправился в Англию, где пробыл около года. Здесь он много работал и произведения его имели большой успех. Однако пребывание в этой стране губительно сказалось на здоровье художника.

Еще до своей поездки сюда он начал страдать чахоткой, а возвратился на родину совсем больным. Теперь он поселился у одного из своих близких друзей, Эдма-Франсуа Жерсена, торговца картинами, и чувствовал себя настолько слабым, что работать мог только по утрам.

Уже через полгода он просил Жерсена подыскать ему новое жилье, но и там оставался недолго: ему казалось, что воздух провин­ции может спасти его от болезни. Друзья помогли Ватто поселиться в Ножане.

Он продолжал слабеть и начал мечтать о поездке в Валансьен, но ему было уже не суждено осуществить это намерение. Он скончался, не дожив до тридцати семи лет.

Вот как описывал Ватто один из его первых биографов и ближайший друг Жан де Жюльен: «Ватто был среднего роста и хрупкого сложения; он отличался живым проницательным умом и возвышенными чувствами, говорил мало, но хорошо, и так же писал. Он почти всегда был задумчив.

Он был горячим поклонником природы и всех живописцев, которые ее воспро­изводили, а усидчивый труд наложил на него отпечаток некоторой меланхоличности.

В обращении его чувствовалась холодность и связанность, что порою стесняло его друзей, а иной раз и его самого, и единственными его недостатками были равнодушие да еще любовь к переменам». К этому литературному портрету другие современники художника добавляют важные штрихи.

Любимым его занятием в часы досуга было чтение, и, не получив систематического образова­ния, он, однако, верно судил о литературе.

Деньги Ватто презирал настолько, что будучи едва ли не самым популярным художником своего времени считал, будто за его картины платят чересчур много и сердито возвращал то, что казалось ему излишним. Мастер не любил работать на заранее задан­ный сюжет.

Часто бывало, что работа, которой он только что был захвачен, начинала вдруг его тяготить, и он оставлял или заканчивал через силу. В таких случаях, чтобы дело шло быстрее, он сильно разбавлял краску маслом, отчего картина по прошествии немногих лет начинала сильно темнеть и портиться. Людей, которых ему случалось портретировать, Ватто любил наряжать в театральные костюмы. К себе он был бесконечно требователен и, случалось, к великому огорчению друзей, уничтожал уже законченные произведения, в которых ему чудились незаметные другим изъяны.

Отрывочные, порой противоречивые свидетельства совре­менников художника становятся весомыми и гармонично дополняющими друг друга, если обратиться к его произведени­ям.

Все они лишены фабулы (не случайно Ватто не давал им названий; те, которые мы знаем ныне, придуманы позднее) и представляют собой сразу и нечто известное, и необыкновен­ное, как знакомый человек, преображенный театральным облачением.

Солдаты на привале («Бивуак», 1709, ГМИИ), бродячий артист, улыбающийся погожему дню посредине пустой улицы какого-то городка («Сурок», 1713, ГЭ), дамы и кавалеры, словно цветник, украшающие собой зелень парка или деревенского ландшафта («Пастухи», 1716, Берлин, Шар- лоттенбург; «Возвращение с Киферы», 1717, Берлин, Шарлот- тенбург)—все эти герои, отрешившиеся от своих будничных дел, преображены отдыхом, не просто бездельем, но вольным времяпрепровождением, когда звучат самые тайные, нежные и поэтические струны души. Ватто стремился запечатлеть эту утонченную музыку в неуловимых поворотах фигур и склоне­ниях голов, в мягком сиянии бесчисленного множества красоч­ных оттенков. Одного неверного шага бывало достаточно, чтобы благородный дух свободы покинул запечатленные ху­дожником образы. Поэтому его муза и была одновременно столь строга и капризна, нетерпима к принуждению и мечта­тельна, избегала обыденности, но и необычайности— все край­нее, статичное, сформировавшееся, серьезное было ей чуждо, несовместимо с ее вольной, возвышенной грацией.

Г. ГРИБКОВ

Картины Ватто

Загадка картины Ватто “Жиль”

Описание картины антуана ватто «капризница»

Антуан Ватто – величайший французский художник, рисовальщик и гравер конца XVII – начала XVIII века.

Он родился во фламандской провинции. Но незадолго до его появления на свет эта провинция была завоевана французами. Впоследствии художник переехал в Париж и жил там до конца своих дней. Учился Ватто у таких мастеров, как К. Жилло и К. Одран. В 1717 г. он был удостоен звания члена Парижской академии.

Испытав влияние Рубенса, Ватто какое-то время занимался изготовлением копий работ великих голландцев. В то же время его привлекала декоративная живопись, а также образы героев очень популярной во Франции итальянской комедии дель арте. Это гармоничное сочетание элементов бытового, театрального и декоративного и обусловило неподражаемую манеру Ватто.

Жизнь художника, однако, оказалась короткой, он скончался от чахотки на 37 году жизни.

Ватто считается основоположником рококо в живописи. Он начал творить в то время, когда т.н. «придворное» направление эпохи Людовика XIV практически изжило себя. Из всех художников начала XVIII в. лишь Ватто можно поставить в один ряд с великими мастерами первой половины XVII в.

Стилистика произведений Ватто в целом соответствует требованиям стиля рококо. Однако точнее будет сказать, что не стиль рококо повлиял на творчество Ватто, а Ватто силой своего таланта создал идеал, которому стремились подражать мастера живописи рококо. Этого художника можно назвать основоположником данного стиля.

Темами сюжетов творений Ватто являются празднества на лоне природы, лишенные грубости и приземленности обыденной жизни, собрания галантных дам и кавалеров, занимающихся музицированием или ведущих тихую беседу, пастухи и пастушки в красивых нарядах, резвящиеся в вечнозеленых и полных света лесах и на лугах.

Наряду с этим Ватто очень привлекал театр. Героями многих его картин являются персонажи итальянской комедии дель арте – Пьеро, Арлекин, Скарамуш, Коломбина и др. В мире грез художника нет места пошлости реальной жизни. В своих картинах Ватто создал идеальный мир, проникнутый чувством умиротворенности, покоя и легкой печали.

Ватто написаны такие известные картины, как «Савояр с сурком», «Затруднительное предложение», «Капризница», «Жиль», «Отдых на пути в Египет», «Квартет» и др.

Театральный стиль картин Ватто лучше многих иллюстрирует один из шедевров художника – хранящаяся в Лувре картина «Жиль» – пожалуй, самое известное произведение Ватто…Сегодня о ней и пойдет речь.

ЖИЛЬ… Этим именем называли во Франции грустного неудачника Пьеро.

Откровенная условность фона, имитирующего балаганные подмостки с замкнутыми по сторонам «кулисами» и очерченным параллельно нижнему краю холста просцениумом, приковывает внимание зрителя к неподвижной белой фигуре с безвольно опущенными руками и застывшим лицом, усиливая обуревающие Жиля чувства, скрытые под непроницаемой маской.

С невероятной точностью удалось Ватто выразить в этой странной картине дух своего времени, а вернее, безвременья, когда величественные деяния классической эпохи оказались позади, тогда как до блестящего века Просвещения было еще далеко.

Что же мы видим на картине? Задумчивый молодой человек в костюме Пьеро одиноко стоит на узком возвышении, за которым видны его спутники, тянущие осла. Известно, что эта картина должна была служить вывеской в кафе. Стоящий актер – это Жиль, как называли во Франции грустного Пьеро из комедии масок.

Пьеро-неудачник, существо неуклюжее, наивное, будто специально созданное для насмешливой жалости. Он постоянно становится жертвой проделок ловкого Арлекино. Жиль стоит на переднем плане в забавном костюме. Нелепая поза делает его фигуру мешковатой и скованной. Герой смотрит на зрителя с щемящей грустью и какой-то странной серьезностью.

Перед ним –зрители, позади-актеры, но он совершенно одинок. Подлинная душевная тоска отделяет его от людей, ожидающих легкого, незамысловатого веселья.

Фигура Жиля дана художником с низкой точки зрения ( он словно смотрел на свою модель снизу вверх). Так в 18 веке писали парадные портреты. За безвольно опущенными руками и застывшим лицом прячутся чувства Жиля – печаль, усталость и ирония.

Жиль стоит на небольшом холме, благодаря чему в сочетании с низкой линией горизонта его фигура словно взмывает ввысь и приобретает монументальность. Полотно из жанрового становится портретным и раскрывает внутреннюю драму героя. Он не лицедействует, а является таким в жизни: одинок среди друзей, чужой среди своих же постоянных спутников.

Это подчеркивается их присутствием, они заняты своими разговорами и находятся на ином уровне эмоционального и духовного развития, столь же далеком от переживаний героя, как и каменное изваяние фавна, охраняющее часть парка. Нет спектакля – и нет необходимости играть.

Безвольно опустив руки и глядя на зрителя, он смешон и одновременно жалок в своем белом одеянии с красными бантами на туфлях. В его взгляде звучит безмолвная просьба то ли о помощи, то ли о любви…

Но совсем недавно я открыла для себя фильм режиссера Лоран де Бартилья «Тайна Антуана Ватто». Потряс меня один интереснейший эпизод – где герои фильма-пожилой профессор Жан Дюссар и студентка, изучающая историю искусств Люси разбирает картину Ватто «Жиль» («Пьеро»). И между ними происходит вот такой диалог: Дюссар: Что вы видите? Люси: «Жиль», из Лувра…

Дюссар: А проще? Люси: Считается что речь идет о Пьере Ла Торильере, актёре «Камеди Франсез». Дюссар: Нет, не то. Чтó вы видите? Самое простое. Люси: Вижу стоящего передо мной Пьеро. Дюссар: Что еще? Люси: Впечатление что это – ряженый под Пьеро. Дюссар: Откуда такое впечатление? Люси: Об этом мне говорят его глаза. Дюссар: Что еще? Люси: Руки.

Дюссар: А еще? Люси: Глаз тоже Дюссар: Чей глаз? Люси: Глаз осла. Он тоже носит наряд. Наряд осла. Дюссар: Почему? Люси: Потому что в этом взгляде есть такая… человечность. Дюссар: Человечность – уже ближе. Люси: Но почему он столь печален? Дюссар: Это вы мне скажúте. Люси: Потому что его никто не слышит. Он одинок.

Дюссар: Чей же это взгляд, который смотрит только на вас, Люси?

Люси: Взгляд художника. Потому что осел видит всё, а его не видит никто.

Фильм меня потряс. Он помог так глубоко увидеть картину, понять ее… -«он видит все, а его не видит никто»…

Действительно ,фигура осла на картине-далеко не центральная, а он, действительно, видит всё, хотя ничего не говорит; а на него никто не обращает внимания, его словно нет.

Ватто воплощает собой и печальноглазого осла с картины, и Пьеро – те же безвольно опущенные руки, тот же грустный понимающий взгляд…

Интересно, не правда ли? Поразительной красоты и грусти фильм, с тревожно переливающейся музыкой, красивыми и печальными кадрами, с разъедающей и безжалостной властью времени, с легчайшей нитью детективной истории. О Ватто известно очень мало. Антуан Ватто, его жизнь – неведомая, как река, незримо протекающая под городом, скованная трубой… Жиль-Пьеро умирает, унося с собой свою тайну, оставляя загадки и картины…

Кувшинова Екатерина Борисовна

Художник Жан Антуан Ватто: «о красивом

Описание картины антуана ватто «капризница»

Юноша рано покинул родной город, чтобы искать счастья в Париже. Ватто не стремился к благополучию, даже признание не слишком его прельщало. Он хотел лишь работать так, как считал нужным, и полной свободы. Ватто понравилось писать актеров.

На сцене театров и ярмарочных балаганов жизнь обретала остроту, в жестах комедиантов нет ничего лишнего, спектакль — словно сгусток жизни. Живописец оставался далек от политики, но безошибочно ощущал непрочность, смутность времени, когда так многое неясно и лишь тревога и неблагополучие несомненны.

Ирония в его картинах — словно защита от беспокойства, в них больше печали, чем веселья.

Вот знаменитая картина «Равнодушный». Юноша в переливчатом, бледно-жемчужном костюме и алом плаще, замерев в грациозной неподвижности, готовится начать церемонный танец.

Краски неярки, но в них торжественность чуть печального праздника. При первом взгляде на картину и беззаботный нарядный танцор, и задумчивый пейзаж кажутся невеселыми.

Есть какая-то обездоленность в изящном кавалере, какая-то тревога в затихшем саду.

Контраст беззаботного сюжета со скрытой в красках и линиях грустью оказывается главным в картине. «В том, что пишет Ватто, нет счастливого единства: о красивом он говорит с усмешкой, о веселом — с горечью, о печальном — с улыбкой» — так говорили о нем современники.

Мир обольстительных красавиц и галантных кавалеров, что неторопливо прогуливаются меж стриженых кустарников, искусственных водопадов, кружатся в танце, ведут задумчиво-ироничные беседы, меланхолически глядят на закат, беззаботен, но и насторожен: нет ни уверенности в завтрашнем дне, ни открытой радости, ни глубокого горя, ни добра, ни зла, лишь миражи чувств, маскарад страстей.

А какие костюмы — тончайшие, какие только можно вообразить оттенки: бледно-коралловые, золотистые, серовато-зеленые, пепельно-сиреневые. Какие сады, рощи, парки, вечно светлое небо, не знающее дурной погоды, дальние просветы аллей, ясная лазурь прудов, желтоватый мрамор статуй. Казалось бы, счастье должно переполнять души персонажей Ватто, но он наделяет их собственным сомнением.

Ватто не стремился понять скрытые пружины неумолимых исторических перемен, надвигающихся событий. Художник просто видел, как далека эта мотыльковая жизнь от новой культуры, которую позже станут называть эпохой Просвещения, от плодотворного сомнения, поисков социальной справедливости. Он не был борцом, но был провидцем.

Ему интересно и легко было писать актеров. В театре кажущееся, созданное искусством оборачивалось истиной, отважные речи героев заставляли задумываться, по-новому видеть мир.

И театральная праздничность не призрачна — это карнавал, где маски правдивее самих лиц.

Таковы «Актеры французской комедии»: усталые и возбужденные лица комедиантов, фантастические костюмы, мальчик-арапчонок, «комический старичок» с длинным носом. Вот где счастливое согласие с жизнью.

Так возникает в творчестве Ватто мысль о роли искусства, высвечивающего в мире истину, скрытую намеренно или случайно. И тот же мастер («Затруднительное предложение») одним из первых подметил стремление человека к природе, которое станет воспевать и проповедовать философ Жан Жак Руссо.

Казалось бы, Ватто всегда пишет одно и то же. На первый взгляд, картины его сходны, его персонажи будто принадлежат к одному племени, ирония, веселость, костюмы, даже колорит переходят с полотна на полотно.

И пусть актеры одни и те же, путь сходны декорации и костюмы, но пьесы разные.

Вглядитесь — вы найдете в его холстах и драму, только художник застенчив, сдержан, боится слишком сильных чувств и прячется за маскарадным костюмом собственной фантазии.

Даже в ранних произведениях, когда писал усталых солдат на фоне пейзажа, их сгорбленные от тяжести бесконечных переходов фигуры, он не настаивал на слишком печальном настроении: красиво переливались тусклые тона мундиров, вечер гас в темной листве лесов. Нужен пристальный взгляд, чтобы увидеть горестную изнанку «страны Ватто», о которой сам он говорит словно бы вполголоса, надеясь на чуткость зрителей.

Это заметно, когда художник пишет человека крупным планом. Две такие картины пользуются особенной известностью — это «Савояр с сурком» и «Жиль».

Мальчик из Савойи, за гроши выступающий перед бедным людом городских окраин с сурком, голоден и нищ. И все же не одно сострадание движет кистью Ватто. Не беда, что костюм его беден.

Он готов улыбнуться над собственной невеселой участью, улыбнуться жизни — и не от избытка оптимизма, а просто потому, что не пристало человеку показывать свою печаль.

Жиль открыт для насмешки, его улыбка простодушна, но невесела. Светится его белый балахон, отливая светло-оливковыми, серебристыми, пепельно-фиолетовыми красками, создавая ощущение таинственного, неведомого и самому герою празднества.

Грустит Жиль, но ошибется тот, кто увидит образ печального паяца, играющего смешную роль.

Над этой печалью Ватто склонен иронизировать, его сочувствие глубоко скрыто: изображая театр, он любуется им, ведь театральные страсти не повод для настоящих переживаний.

В 1717 г. Ватто написал одну из очень немногих картин, рассчитанных на официальное признание. Путь к этому лежал через Королевскую академию художеств. Чтобы стать членом академии, Ватто написал необычно большую для него — почти 2 м длиной — картину «Паломничество на остров Киферу».

Ее сюжет трактуется по-разному. Главное здесь — шествие влюбленных пар, которые хотят найти на волшебном острове Кифера счастье. У берега ждет их золоченая ладья, деревья осеняют прозрачной тенью. Кажется, что это живописный рассказ всего лишь об одной влюбленной паре.

А может, это только иллюзия — ведь здесь столько разных характеров.

У Ватто не было современников, способных стать рядом с ним. Расцвет французской живописи наступил в XVIII в., уже после смерти мастера.
Как бы ни были тонки и сложны чувства персонажей, переживания самого художника были неизмеримо сложнее. Цветом, сопоставлениями линий, пятен он передавал порой непередаваемое.

В холсте «Капризница» контраст черно-лилового платья с нежной золотистой зеленью пейзажа вызывает ощущение печали, хотя сама сцена не несет в себе ничего подобного.

А в последней работе — «Вывеска лавки Жерсена» — Ватто добился невиданной ироничной и поэтичной глубины в изображении людей, любующихся картинами.

Это жизнь человеческого духа в соприкосновении с искусством — то, что по-настоящему реализовано лишь мастерами XIX в. Ватто, получивший от академии незначительное звание «мастера галантных празднеств», уже в начале XVIII столетия мыслил на век вперед.

Своим искусством он открывал людям глаза на их собственную сложность. Его холсты говорят, что в счастливые часы не стоит забывать о грусти, ибо такова жизнь, неоднозначность которой он понимал лучше других, т.к. лучше других ощущал неизбежность перемен.

Он превратил сомнение в благотворную силу познания и показал человека наедине с собственными размышлениями, оставив нам картины, не позволяющие ленивому покою завладеть душой, вселяющие желание во всем видеть потаенный, главный смысл, а значит — оставаться человеком.

Жиль в костюме Пьеро. Капризница картина

Описание картины антуана ватто «капризница»

ГлавнаяКартиныКапризница картина

Поэт Шарль Бодлер утверждал, что самое ценное в искусстве Ватто – его капризные, своенравные, но бесконечно элегантные женщины. «Капризница» из собрания Эрмитажа – безусловно, одна из них.

В центре композиции, с небольшим смещением влево, сидит миловидная дама в струящемся черном платье. За её спиной игриво полулежит господин в красном берете с пером и, очевидно, заигрывает с девушкой. Но её напряжённо-прямая осанка и явное неудовольствие на лице свидетельствуют, что поклонник чересчур навязчив и уступать его напору героиня не расположена. Во всяком случае, сейчас.

Флирт и ухаживания, проявления галантности – это вообще центральная тема рококо. И именно Ватто положил ей начало своими «галантными празднествами». «Капризница» также принадлежит к этому жанру. Нарядно одетые герои явно принимали участие в каком-то увеселении, а вот сейчас удалились от общества, чтобы прояснить отношения наедине.

Однако, в отличие от абсолютного большинства сюжетов «галантных празднеств», где ухаживания совершаются к полному взаимному удовольствия, «Капризница» демонстрирует интересный психологический разворот – женское раздражение от навязчивого внимания. Развернувшись спиной к собеседнику, героиня проявляет высшую степень неучтивости.

Этим она показывает, что относится к визави без всякого уважения.

Мечтательный взгляд Капризницы устремлён вдаль. Некоторые даже предполагают – на некоего другого кавалера, которого она предпочла бы видеть рядом с собой.

Ватто любил смешивать реальность и театр, наряжать друзей в театральные костюмы, которые он коллекционировал, и в таком виде рисовать их.

Ему импонировала идея игрового смешения иллюзии и реальности, нравилось извлекать из этого взаимного проникновения неожиданные психологические эффекты. Всё это есть и в «Капризнице».

Трудно отделаться от мысли, что героиня ощущает себя на сцене, перед полным зрительным залом, что она чересчур озабочена тем, как выглядит со стороны. Этому впечатлению подыгрывает даже пейзаж, покорно выполняющий роль кулис.

В «Капризнице» есть то, за что Ватто ценят больше всего – некая умышленная недоговоренность. Загадочная будничность. Трактовка смысла картины вроде бы лежит на поверхности и в то же время – вызывает трудности, ускользает от окончательного понимания.

Именно за это качество Ватто впоследствии выше всех прочих художников будут ценить символисты.

Может быть, Капризница не отклоняет ухаживания, а наоборот – слушает оправдания и принимает извинения? Может быть, это не начало отношений, а их конец или явный кризис? Может быть, что-то вызвало ревность героини и герой (любовник?) вынужден оправдываться?

Так или иначе, Ватто предстаёт перед нами мастером тонкого и затейливого психологического рисунка. Именно во внимании к личности и нюансам переживаний героини заключена ценность картины.

Известный искусствовед Михаил Алпатов писал, что для её понимания стоит сравнить «Капризницу» с работами кого-нибудь из голландцев ХVII века: Ватто «интересуют в первую очередь не красивые вещи, не блестящие ткани, как многих голландцев, а характер и мимика людей».

Но голландских мастеров Ватто в самом деле очень ценил и многому у них учился. Исследователи мягко укоряют художника за вольные или невольные заимствования: дескать, и наряды у него уж больно а-ля Франс Халс.

А красный берет персонажа «Капризницы» – так и вовсе списан у Рембрандта.

И все-таки нельзя не признать, что платье героини – само по себе маленький шедевр с бесконечным разнообразием переходов цвета, который лишь условно может быть назван черным.

Комментировать
0
Комментариев нет, будьте первым кто его оставит

;) :| :x :twisted: :sad: :roll: :oops: :o :mrgreen: :idea: :evil: :cry: :cool: :arrow: :P :D :???: :?: :-) :!: 8O

Это интересно