Содержание
Борис Иогансон: картины
Борис Владимирович Иогансон получил художественное образование в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, где занимался у А. Е. Архипова, Н. А. Касаткина, С. В. Малютина, К. А. Коровина. Последний оказал на него особенно сильное влияние.
В 1922 году Иогансон вступает в АХРР и вскоре создает ряд картин, которые ставят его в первые ряды мастеров молодого советского изобразительного искусства. Одно из ранних полотен Иогансона – “Рабфак идет” (“Вузовцы”, 1928).
Показав в этой картине типическое новое, образы советской молодежи, рвущейся к знаниям, художник раскрыл затем это новое в столкновении со старым (“Советский суд”, 1928). Но основной интерес Иогансона сосредоточивался на историко-революционной теме.
В том же 1928 году он выступает с монументальным полотном “Узловая железнодорожная станция в 1919 году”.
В этом полотне, изображающем жизнь народа в тяжелую пору гражданской войны, художник нашел себя как автор многофигурных композиций, много внимания уделяющий разработке психологической характеристики персонажей. В полную меру талант Иогансона выявился в картинах “Допрос коммунистов” (1933) и “Па старом уральском заводе” (1937). Их создание было подготовлено всеми предшествующими исканиями художника.
Картина “Допрос коммунистов” утверждала мысль о неизбежности победы тех сил, на стороне которых будущее. Лица, позы, жесты персонажей, композиция, цветовое решение картины были продуманы до мельчайших подробностей.
Другая картина “На старом уральском заводе” была посвящена времени пробуждения протеста у русских рабочих.
Вот как рассказывает сам Иогансон о возникновении замысла этого произведения: “В одну из многочисленных поездок по Уралу я набрел на старинный завод петровского времени, который представлял собой музейную редкость, и реконструкция еще не успела в начале тридцатых годов коснуться его своей мощной рукой.
Это была скорее старинная крепость с невероятно толстыми кирпичными сводами, куда слабо проникал дневной свет. Я прочел до моего путешествия по Уралу достаточное количество литературы о Демидове Сан-Донато, обо всех его зверствах, о рабском каторжном труде. Прочел “Приваловские миллионы”.
Совершенно естественно, что, когда я попал в такую обстановку, воображение начало работать и воскресило образы прошлого. Это начало я старался воплотить в фигуре рабочего; эту фигуру я считаю наибольшей удачей во всем своем творчестве”.
Герой Социалистического Труда, народный художник СССР, действительный член Академии художеств СССР, лауреат Государственных премий Б. В. Иогансон в течение ряда лет был вице-президентом, а затем президентом Академии художеств СССР, первым секретарем правления Союза художников СССР.
Картины Бориса Иогансона
Борис Владимирович Иогансон. Рабфак идет.
Борис Владимирович Иогансон. На старом уральском заводе.
Борис Владимирович Иогансон. Советский суд.
Борис Владимирович Иогансон. Допрос коммунистов.
Встреча с художником – Борис Владимирович Иогансон
Опубликовано 27.07.2011 13:51 Автор: В. Э. Меос
Когда я впервые встретился с художником, ему было уже за шестьдесят. Его славы и популярности в стране хватило бы на целый десяток других людей. Я сразу же отметил для себя его по-юношески ясные, живые глаза, хорошо слепленную природой изящную голову. Встреча эта проходила все там же, в Ленинграде, в лекционном зале Академии художеств.
Вот он соединил чуть выше пояса руки, пальцы в пальцы, повернулся к слушателям и заговорил поставленным голосом. Несколько мгновений – и его обаяние, теплота передались залу.
Президент Академии художеств СССР Борис Владимирович Иогансон, рассказывая о своем пути в искусстве, был довольно искренен. Он вспоминал:
– Учились в Московском училище живописи, ваяния и зодчества в одно время с Павлом Кориным, но мы, в отличие от него, были легкомысленны. Он серьезно трудился, занимался. Рисовал и рисовал. А какой у него крепкий рисунок, всем известно! Нам же, многим, надо было поразвлечься, пофлиртовать. Окончили учебу. Некоторые из нас спохватились, стали наверстывать упущенное. Кое-чего достигли.
Это говорил крупнейший, известный всей стране мастер. Но следующие его слова до глубины души удивили меня:
– Достижения, конечно, есть, я удостоен высоких званий, наград, картины мои находятся в лучших музеях страны: Третьяковке, Русском музее. Но говорить о приближении к Репину или Сурикову у меня и в помыслах нет…
Это говорил Борис Иогансон, Художник с большой буквы. А на сегодня любой неумеха может безответственно и оскорбительно отозваться о признанных художниках, сам не произведя на свет ровным счетом ничего интересного, стоящего.
Около десяти лет Борис Иогансон проработал актером. Отсюда умение держать себя на сцене, перед аудиторией. Он рассказывал:
– Рисовал я какое-то время в журналах. А однажды, увидев в журнале «Безбожник» шаржированный рисунок на тему развода, решил изобразить сцену об алиментах в живописи.
И вот создает он бытовую картину «Советский суд». Персонажи вписывает в холст прямо с натуры.
Когда работал над эскизом картины «Допрос коммунистов», то в первом варианте в окно комнаты светило солнце. Это не давало необходимого напряжения, драматизма. Следовательно, надо было сделать нечто другое.
Борис Владимирович Иогансон. На старом уральском заводе.
– Когда что-то не решается, делай наоборот, – говорил Борис Владимирович Иогансон.
В очередном эскизе за окном поселилась синь ночи; в сочетании с горячими красками, заполнившими сюжет, разворачивающийся в интерьере, определилась верность хода свершающейся драмы. Густой колорит картины звучит мощными цветовыми аккордами.
Для работы над картиной «Железнодорожная узловая станция. Год 1919» мастерской служил снятый на лето сарай. Иогансон ходил по Москве, наполненной разрухой и нуждой. Выискивал своих героев, типаж.
Мать, кормящую грудью ребенка, увидел в Александровском саду, у Кремля, сидящей на скамье. Вначале на просьбу пойти позировать, вот так с открытой грудью, художник получил отказ. Отпор.
Но Борис Владимирович вернулся и обратился:
– Я Вас очень прошу. Ради искусства.
– Если ради искусства… – и натура сдалась.
– Но когда я в мастерской стал вписывать ее с ребенком в холст, – продолжал Иогансон, – то белая, сияющая грудь разрушала общую тональность картины. И не хватало силы красок, чтобы ее взять.
Тогда он произнес:
– Разрешите, я тонально погашу эту ослепительность?!.
– Коли ради искусства, валяйте.
– Я взял уголек, раскатал его в пыль между пальцев рук. Присыпал, тонально пригасил эту красоту. И работа пошла…
Своих героев в картину «Железнодорожная узловая станция. Год 1919», помимо использования этюдного материала, вписывал в холст в мастерской с живого прообраза. Сетовал:
– Вот не было отхода в сарае, работал близко к холсту, допустил ошибку. Нога идущего солдата длинная. Фигуры некоторые не попали по масштабу.
Борис Владимирович Иогансон. Советский суд.
Критичен был к себе большой художник.
Нам, зрителям, картина эта показывает развал, разруху в стране периода Гражданской войны под скрип раскачивающейся на холодном ветру трубы для наполнения резервуаров водой. Живописные достоинства густой серебристой гаммы высоки. Берут за живое.
1928 год стал звездным для Бориса Иогансона. Он, можно сказать, под открытым небом, твердо стоя на Земле, создал три сложных картины, три шедевра, три значимых образа времени: «Рабфак идет», «Советский суд», «Железнодорожная узловая станция. Год 1919».
С восхищением говорил Б. Иогансон о классиках В. Сурикове, В. Серове. Покорен был серовскими портретами, исполненными вдохновенно и артистично:
– Вы посмотрите. Серов сумел передать живую грудь. Она подымается. Дышит.
Далее вспоминал, как студентами в забегаловках и пивных по просьбе заказчика разукрашивали столы, рисуя на них папироски, положенные одна на другую и россыпью. Необходимо было так иллюзорно проработать изображение, чтобы у посетителя возникло стремление взять папироску со стола. Подобное изображение называется обманкой, таким образом зарабатывали небольшие деньги.
В качестве примера реалистической живописи называл фрагмент из картины В. Маковского «Крах банка»:
– Вы всмотритесь в изображенные на стене часы. Кажется, там все до детали художником проработано, – говорил он. – Есть ощущение стекла и циферблата за ним. Красота цвета и надежность тона. А посмотришь вблизи – видно, что сделано быстро, умело, без въедливого пересчета деталей, – а детали чувствуются.
Артистичное мастерство! А помните, как в серовском портрете Орловой исполнен пуфик (подставка под ноги)? Смотришь вблизи – проведено в одно касание широким флейцем. Но этот красный цвет так найден, прочувствован материально и в пространстве и в плоскости, что только диву даешься.
Вот они, вершины мастерства! – утверждал Борис Владимирович Иогансон. – Мастерство во взвешенности разумного и чувства, вдобавок темперамент — веши, природой данные. А то у меня был студент, который к холсту на мольберте бежал бегом. Взад-вперед, туда и опять обратно.
Кисти вытирал о халат, он у него колом стоял, можно было на пол ставить.
Борис Владимирович Иогансон. Рабфак идет.
Вот профессиональные сентенции Б. В. Иогансона:
– Если в живописи первые два цветовых отношения будут не установлены, взяты неверно, то за ними все остальные будут неправильны, фальшивы.
– В искусстве неумение отобрать взглядом детали возникает от плохой школы. Цельность же восприятия видимого зависит от постановки глаза, от умения «распустить глаза», тогда взгляд наш отбирает самое важное.
– Художественность – это когда картина говорит нам больше, чем на ней есть.
– Психология, глубина чувства во многом в советской живописи утеряны от чрезмерного увлечения колоритом, декоративностью.
– Художник – это тот человек, который в своей профессии тянется к прекрасному.
– Часто художнику не хватает одержимости, гражданской мысли.
– Счастье брать натуру сразу на лист дается гигантским трудом.
– Почему некоторые картины становятся любимыми для зрителя ? Потому что художник отразил правду в искусстве.
– Декоративная вещь смотрится на далеком расстоянии. В «Сватовстве майора» Федотова мать и дочь – это одно декоративное пятно.
– За картиной должна быть повесть, останавливающая взгляд зрителя своим колоритом.
Борис Владимирович Иогансон. Допрос коммунистов.
Над картиной «В. И. Ленин на III съезде комсомола» он работал с бригадой. Руководил, естественно, Борис Владимирович Иогансон. Своих подопечных посылал во дворцы культуры и общественные здания за этюдами фрагмента интерьера, ковра на полу, кресла.
Так собирали материал для картины. Соавторы уходили, работали, приносили сработанный материал, этюды и удивлялись. Было и такое. Мастер за это время, находясь от нетерпения в состоянии творческого горения, уже заканчивал намеченный фрагмент в картине.
Принесшего этюд поощрял:
– Поработал с пользой для себя и для дела. Молодец!
Он профессорствовал в двух художественных институтах, репинском и суриковском. В Ленинграде и Москве. Будучи при этом президентом Академии художеств СССР. Говорили, в этот период его жизни за ним в гостинице «Астория» был закреплен постоянный столик. Выдающийся художник, любимец власти, был наделен Богом, кроме необыкновенного таланта живописца, еще и незаурядной энергией.
Борис Владимирович Иогансон – великий мастер картины, он отразил в художественных образах эпоху советской России.
Владислав Эдуардович Меос, народный художник Республики Башкортостан
Записки о художниках
Б. В. ИОГАНСОН (1893—1973)
Борис Владимирович Иогансон, народный художник СССР, действительный член Академии художеств СССР, Герой Социалистического Труда. Учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества.
Преподавал в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина, Московском художественном институте им. В. И. Сурикова. В 1953—1958 гг.— вице-президент, в 1958—1962 гг.— президент Академии художеств СССР. С 1962 г.
— главный редактор энциклопедии «Искусство стран и народов мира».
Рабфак идёт. 1928 год.
В своем творчестве Иогансон развивает традиции русской реалистической живописи второй половины XIX в. Его ясные по композиции и яркие по цвету жанровые картины конца 20-х годов передают трудовые будни Советской страны, черты новой, советской действительности: «Советский суд», «Рабфак идет».
В 30-е годы он обращается к историко-революционной теме («Допрос коммунистов», «На старом уральском заводе»). Картины удостоены Государственной премии в 1941 г. В этих картинах Б. В. Иогансон стремится к подлинному историзму содержания и воплощению героического пафоса революционной борьбы. В 1950 г. Иогансон с соавторами написал картину «Выступление В. И. Ленина на 3-м съезде комсомола».
Картина удостоена Государственной премии СССР в 1951 г. и находится в Третьяковской галерее.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В. И. ЛЕНИНА НА III СЪЕЗДЕ РКСМ. 1920 г. Художники Б. Иогансон и другие
«Вы должны быть первыми строителями коммунистического общества среди миллионов строителей, которыми должны быть всякий молодой человек, всякая молодая девушка… Вы должны воспитать из себя коммунистов.» В.И.Ленин.
Речь Ленина «Задачи союзов молодежи» стала программным документом партии в деле формирования молодых телей коммунизма, определила направление и методы работы комсомола.
«Неверно, что художнику нужны только глаза и руки,— ему необходимо чувствовать пульс жизни, необходимо ощущать влияние общественного мнения, мнения своих товарищей и, самое главное, прислушиваться к голосу народа». Эти слова, сказанные
художником Иогансоном, можно полностью отнести к его собственному творчеству, сыгравшему видную роль в развитии советского изобразительного искусства.
Борис Владимирович Иогансон (1893— 1973) принадлежал к тому поколению русских интеллигентов, становление и духовная зрелость которых совпала по времени с Октябрьской революцией, гражданской войной, а первые творческие достижения пришлись на вторую половину двадцатых годов.
Иогансон родился в Москве в семье служащего; в 1905—12 гг. учился рисованию у московского художника Петра Келина, закончил Комиссаровское техническое училище и поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества, где его педагогами стали Коровин, Малютин и Касаткин.
Первые живописные опыты Иогансона, с которыми он в предреволюционные годы постоянно выступал на училищных выставках, с одной стороны, были прежде всего попытками решения чисто колористических задач, с другой же — в них уже проявилось острое внимание молодого художника к социально-психологическим темам, к наследию русской реалистической школы.
Много спустя Борис Иогансон так объяснит сосуществование в своем искусстве этих двух линий:
«Красота формы,— скажет он,— не прикладывается к содержанию, а сама из него возникает как результат увлеченности художника этим содержанием, как реальное бытие художественной идеи… Настоящий художник всегда эмоционально восприимчив к красоте формы, цвета, освещения, наблюдаемой им в природе, в натуре… Часто именно это является как бы импульсом, толчком к замыслу картины.
Это совсем не значит, что художник воспринимает мир, так сказать, формально и ставит форму на первое место, а содержание — на второе. Это совершенно законченный путь художественной мысли. Если художник поражен красотой такого-то цветового сочетания, такого-то красочного пятна, то потому, что оно выразительно, о чем-то говорит душе, таит в себе многие содержательные ассоциации».
Иогансон настаивал на цельности и единстве своего художнического пути и был, разумеется, совершенно прав. Другое дело, что очертания пути вырисовывались далеко не сразу.
Он начинал с портретов и натюрмортов, написал картину «На арене цирка» (клоун, наездник на дрессированной лошади, хохочущая публика); за эскизы иллюстраций к «Евгению Онегину» получил премию имени Рябушкина и премию Перова — за картину «Ночная чайная».
Но все же надо сказать, что его работы 1914—18 гг.
не очень выделялись в потоке почти аналогичной художественной продукции. Как художник Иогансон тогда еще не определился.
Потребовался опыт войны и революции, жизнь в провинции (в Чистополе на Каме, затем в Красноярске), а потом — участие в Ассоциации художников революционной России (АХРР), в которую Иогансон вступил в 1922 году, творческие командировки по стране, взвихренной революционной бурей; потребовались пристальная наблюдательность и желание понять суть происшедших в стране перемен, чтобы в конце двадцатых годов Иогансон уже сформировался как мастер живописи новой эпохи, воодушевленный ее ритмом, ее пафосом.
1928-й год был решающим в творческой биографии Иогансона. Тогда одна за другой появились на выставке три eго замечательных полотна: «Строительство ЗАГЭС», «Узловая железнодорожная станция в 1919 году» и «Рабфак идет» , объединяющие основные мотивы его творчества.
Этих мотивов два.
Первый — прямое изображение социалистической нови во всем многообразии ее проявлений; второй — осмысление совершившейся революции в исторической перспективе, выявление тех социальных и духовных основ, которые сделали революций в нашей стране закономерной и победоносной.
Этот второй мотив в творчестве Иогансона лучше всего иллюстрируют его знаменитые картины тридцатых годов «Допрос коммунистов» и «На старом уральском заводе», о которых скульптор Н.
Томский справедливо написал, что в них Иогансон проявил себя прежде всего как «художник-режиссер», то есть мастер драматически напряженной, многоплановой картины, где строго продуманно распределены свет и тени, расставлены нравственные акценты.
В «Допросе коммунистов» изображен кабинет колчаковской контрразведки: старинная мебель, роскошный ковер; однако нет спокойствия и надежности в этом кабинете; печать обреченности видна на всем.
Видна она и на фигурах офицеров: свирепого казачьего есаула в черкеске, дегенеративное лицо которого перекошено остервенелой гримасой, а рука судорожно сжимает стек, другого — растерянно протирающего пенсне, и старшего — в голубом мундире седого старика, который сидит спиной к зрителю, понуро опустив плечи и свесив голову.
Напротив, уверенностью и силой дышат лица мужчины в кожанке и женщины в сибирском треухе, спокойно стоящих перед своими судьями и глядящих на них с едва уловимой насмешкой. Они, коммунисты, знают, что победят, что будущее — за ними, и хотя сейчас они выйдут из этою кабинета на расстрел, это не отменяет несомненного факта конечной победы их партии, их дела.
Иогансон построил свою картину как великолепную мизансцену. Тесное пространство кабинета было взято в чуть скошенном ракурсе, в результате чего стоящие коммунисты оказались как бы чуть выше, чем белогвардейцы, они подавляли их, доминировали над ними.
Такое же пластически яркое решение конфликта прошлого с будущим и в картине Иогансона «На старом уральском заводе», где сильный и спокойный в сознании собственной силы рабочий, прямой потомок кочегара с картины Ярошенко, знающий, что неизбежно настанет его час, глядит на злобного заводчика в богатой шубе, брызжущего слюной в бессильной ярости: выражения этих лиц вылеплены и подчеркнуты ярким светом, а в сизом полумраке, в глубине, стоят, как призраки, изможденный старик в холщевой рубахе и худенький печальный подросток…
Картина «Рабфак идет» (1928; хранится в Киевском музее русского искусства) и композиционно, и живописно решена совершенно иначе.
Она построена на резких ритмах, динамичных линиях; формы агитплакатов и лапидарность лозунгов первых советских лет образуют стилистическую основу этой удивительно мажорной картины.
Радостным чувством освоения не только знаний, но и всей жизни: городов, природы, сферы человеческих отношений,— проникнуты образы молодых людей, вместе, плечом к плечу, идущих в школу, идущих в жизнь.
Н. Томский писал, что «Рабфак идет» напоминает ему по силе художественного воздействия на зрителя знаменитые картины Ряжского «Делегатка» и «Председательница». «По своему общему настроению,— продолжал он,— «Рабфак идет» далек от какого бы то ни было драматизма, полотно пронизано светлыми бодрыми поэтическими чувствами.
Казалось бы, все это совсем не в характере творческих устремлений Иогансона — художника острых социальных тем, мастера напряженнейших драматических конфликтов.
И тем не менее, это произведение оказалось очень органичным в его творчестве, и произошло это потому, что тема, взятая им для картины, была чрезвычайно актуальна для своего времени».
Добавим к этому, что актуальность «Рабфака» отнюдь не перечеркивала и более общего смысла, заключенного в нем. Давно миновали времена всеобуча и рабфаков, но светлое и бодрое чувство причастности к миру, которое так оптимистично сумел передать Иогансон.— это чувство всегда было и остается поныне самой основой мировосприятия советских людей, и оно обеспечивает картине долгую жизнь.
В. АЛЕКСЕЕВ
«Модельный цех Уралмаша»
В Свердловском государственном объединенном историко-революционном музее шла научная инвентаризация фондов живописи.
Просматривая инвентарные карточки, автор этих строк обнаружил запись, заставившую насторожиться: «Неизвестный художник. Деревообделочный цех Уралмаша». Было отчего задуматься.
Недавно в Свердловске прошла юбилейная художественная выставка, посвященная 50-летию знаменитого на весь мир десятиорденоносного Уралмаш-завода.
Пришлось основательно потрудиться, разыскивая по музеям страны произведения, посвященные заводу. Среди архивных материалов мелькнуло тогда что-то похожее,
Но картину в ту пору так и не удалось отыскать.
Сейчас память выдала название той картины: «Модельный цех Уралмаша». И фамилию художника — Борис Владимирович Иогансон. А что если это действительно Иогансон, и почему на карточке обозначен «неизвестпый художник», кто дал картине столь казенное название «деревообделочный цех…»? Спешить нельзя. И прежде всего нужно увидеть само полотно, находящееся в запаснике.
Б. В. Иогансон приехал в Свердловск в 1934 году в составе большой группы московских художников. Судьба подарила ему тогда тему будущей картины «На старом уральском заводе» (1937). Основная же цель приезда заключалась в создании нескольких полотен из жизни недавно вступившего в строй действующих Уральского завода тяжолого машиностроения.
И художник написал даже больше, чем было обозначено в «Договоре» со свердловскими профорганизациями. «Мехапический цех Уралмаша», «Цех питания (в столовой)», «Модельный цах Уралмаша», а также жанровое, остро-социальное полотно «Сговор у кулака».
Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что 1934 год был для Иогансона годом высокой творческой активности.
Все Написапные произведения живописца были показаны иа художественной выставке «Урал. Кузбасс в живописи», прошедшей в Свердловске в 1935 году, и после окончания ее переданы в Свердловскую картинную галерею. Кроме одной… «Модельного цеха Уралмаша».
О ней, конечно, знали. Ее упоминали ранние биографы художника: И. С. Моргунов в 1937)’ году (в монографии этого автора нами и была обнаружена репродукция картины художника «Модельный цех Уралмаша» на с. 47.
Пользуемся случаем, чтобы выразить благодарность сотрудникам Государственной Публичной библиотеки имени В. Г.
Белипского в Свердловске, которые помогла разыскать эту редкую ныне монографию об Иогансоне и таким образом установить подлинность обнаруженной картины художника) и М. П. Сокольников в 1957 году.
И вот эта паходка. Колорит картины светлый, охристый. Кажется, что сам воздух напоен ароматом свежйх стружек, пиленого дерева.
К сожалению на картине не оказалось ни подписи художника, ни даты произведения, ни каких-либо других поясняющих надписей или других с братной стороны холста, что по-видимому, стало главной причиной того, что холст когда-то и кем-то был вынут из рамы, снят с подрамника и оказался как бы «обезглавлен». Люди не удосужились перенести с подрамника или рамы этикеточые даные (уверен, они существовавали) в инвентарную карточку. Все позади. Картина вновь обрела своего создателя, свое подлинное название.
Хранительь живописных фондов Нина Александровна Гончарова говорит:
— Находка картины приятна. во-первых, собрание музея обогатилось подлинником Иогансона, ещё с одной картины снятое клеймо- «неизвестный художник», что происходит не так уж часто. Для любого музея такое событие праздник. Но и напоминание, как важно относиться добросовестно к работе.
Вскоре произведение займет достойное место в постоянной экспозиции. На её раме появится этикетка с надписью «Картина художника Иогансона»…
Владимир Булавин, искусствовед.
Картина Допрос коммунистов переносит в штаб белых
В 1933 году на выставке «15 лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии» появилась большая картина «Допрос коммунистов». Она сразу же привлекла всеобщее внимание глубиной и идейностью содержания. Автором картины, которая через четыре года получила Гран-при на Международной выставке в Париже, был Борис Иогансон.
Идёт допрос. Перед озверевшими от ненависти белогвардейскими офицерами стоят молодые мужчина и женщина. Совершенно понятно, что у главных героев картины выхода нет. Они будут казнены. Однако обречённые стоят спокойно, можно сказать, даже величественно. Молодость, уверенность, сила правоты делают их победителями, несмотря на то, что ждет их смерть.
На лице мужчины видится лёгкая презрительная усмешка. Женщина, чем-то напоминающая Анку-пулемётчицу из книги Фурманова «Чапаев», внимательно смотрит на белогвардейцев…
Красный ковер, устилающий пол, словно отсвет пожарища, охватившего страну в тот период.
Художник сумел показать в своей работе столкновение представителей двух разных социальных систем. Это момент высшего испытания человеческой личности, когда сущность человека раскрывается как нельзя лучше.
Работа над картиной велась долго
Следует отметить, что подготовительная работа над картиной была длительной и несистематической.
«Меня лично, – вспоминал потом художник, – преследовала идея сопоставления классов, желание выразить в живописи непримиримые классовые противоречия.
Белогвардейщина – это особый нарост в истории, это сброд, где смешались и остатки старого офицерства, и спекулянты в военной форме, и откровенные бандиты, и мародеры войны.
Каким ярким контрастом этой банде были наши военные комиссары, коммунисты, являвшиеся идейными руководителями и защитниками своего социалистического отечества и трудового народа.
Выразить этот контраст, сопоставить его являлось моей творческой задачей».
Определив тему, Иогансон отчетливо понимал, что самое трудное впереди. Ведь, чтобы выразить тему, идею картины, надо прежде всего «набрести на сюжет».
Сложнее всего было найти сюжетное решение
«Когда-то,— рассказывает Иогансон,– примерно в самом начале двадцатых годов, я служил в театре у Каменного моста – был там декоратором и даже выступал в отдельных ролях. В эти годы в театре шла пьеса (автора и название пьесы не помню). Запомнил только одну сцену: стояла в полушубке девушка, которую допрашивал какой-то офицер. И все. Казалось, я начисто забыл этот эпизод.
Потом, спустя добрый пяток лет, пришлось мне быть в Музее Красной Армии, где я увидел фотографию с наших коммунистов и неподалеку – фотографию бандитов-анненковцев. Я был ошеломлён разительным контрастом лиц: с одной стороны-благородные, красивые, мужественные люди, с другой – отребье рода человеческого. Возникло естественное сопоставление.
И вот тогда из глубины памяти поднимается нечто виденное мной: где-то я видел в полушубке стоящую девушку. Сначала возникает приблизительное оформление идеи в сюжет. Надо столкнуть два класса – когда, в какой обстановке?..
Неожиданно явилась мысль столкнуть их где-то в избе, на допросе, друг против друга. Сначала я представил, что мой положительный герой – девушка, она ассоциировалась с давно прошедшими воспоминаниями о пьесе.
Потом возник образ юноши – он больше подходил к моей идее мужества и стойкости класса пролетариев.
Юношу допрашивают белогвардейцы. Где они могли находиться? Скажем, в Сибири. Дальше мысленно уточняю обстановку: ясно, что генералы и офицеры занимали лучшее помещение в городе или предместье.
Чьё помещение может быть лучшим?– какого-то фабриканта, возможно, мукомола. Явственно представил всю обстановку: полы крашеные, на них дорожка лежит, в углу иконы, портрет Колчака.
День морозный, окна заиндевели».
Страшная литературщина
В итоге такого хода творческой мысли у художника определился первый эскиз картины. На нём изображена парадная комната сибирского кулака. Дорожка на полу, фикус у окна, ширма, пишущая машинка, на стене портрет Колчака.
За круглым столом – белые офицеры. Один разбирает бумаги, второй что-то пишет, а третий стоит и чистит щёточкой ногти. Допрашивает коммунистов офицер-анненковец. Он облокотился правой рукой на стол, в левой руке у него стек.
Под столом стоит большая корзина с бутылками вина. Допрашиваемых привели двое конвойных. Один из них – фельдфебель, с усами, в белой заячьей ушанке. Держа в руке наган, он оскалил зубы и подобострастно улыбается офицеру. Стоящий рядом с фельдфебелем, сзади коммунистки, пожилой, бородатый сибиряк прислушивается к происходящему допросу и что-то обдумывает.
Приведённые конвоем на допрос коммунисты стоят совсем близко от своих врагов, почти вплотную к ним. Первой к зрителю, слева, изображена коммунистка, в раскрытом коротком полушубке с меховым воротником. Мужчина-коммунист показан тоже в раскрытой одежде. Он средних лет, худой, голова его перевязана белой повязкой.
Обобщая свои критические замечания о первом эскизе «Допроса коммунистов», Иогансон в итоге дал ему такую оценку: «Страшная литературщина. Слишком много нагорожено».
Попытка № 2
При работе над вторым эскизом, Иогансон старался сделать главных героев активными фигурами. Глядя на них, считал художник, зрители должен понимать, что большевики наступают и должны раздавить белых. Как только эта мысль сформировалась у художника окончательно, работа над эскизом резко продвинулась вперед к конечному решению композиции картины.
Сравнивая второй эскиз «Допроса коммунистов» с первым, можно утверждать, что он стал полнее по содержанию. Художник сократил количество действующих лиц. Второстепенные персонажи отодвинулись еще глубже – на первый план стали коммунисты.
Об этом творческом моменте, решившем идею картины, Иогансон рассказывает: «Как только я посадил в кресло жандармского полковника, всё стало на место и получился более глубокий смысл, получилось желаемое, а именно: коммунисты, несмотря на то что они в плену, наступают, а белые загнаны в угол».
Казалось бы, после такого эскиза можно было приступить к непосредственному писанию картины, тем более, что приближался срок открытия выставки…
Историческая картина
Однако Иогансон сделал третий эскиз. Теперь художник превратил сидящего молодцеватого офицера в толстого, с заплывшей шеей полковника. Его он поместил в золоченое кресло, спиной к зрителю. Остальные белые офицеры композиционно объединились вокруг этой новой фигуры.
Показывая образы врагов и давая резко отрицательную характеристику их моральных качеств, Иогансон сумел избежать утрировки и шаржа. «Когда я погасил день и зажег ночной свет, колористически картина зазвучала драмой», напишет позже мастер.
Этот третий вариант и был потом представлен зрителю.
«Допрос коммунистов» имеет полное основание считаться картиной исторической. В ней, правда, нет определенного исторического события и известных исторических деятелей. Но зато есть нечто более важное. На картине изображена ожесточённая борьба классов. Именно поэтому, это произведение никогда не стареет и по-прежнему волнует своим содержанием и исполнением.
Учителем будущего художника был Коровин
Борис Владимирович родился в июле 1893 года в Москве. Любовь к изобразительному искусству, пробудившаяся у мальчика еще в раннем детстве. По словам Иогансона, Третьяковка была местом его воспитания.
Из виденных картин больше всего поразил мальчика «Крах банка» Владимира Маковского.
Особенно он был удивлен, как в этой картине написано стекло на часах… А вот первые уроки живописи будущий художник получил в мастерской известного в те годы портретиста Петра Келина.
В 1913 году Иогансон поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Наставниками его стали художники-реалисты Николая Касаткин, Сергей Малютин, Леонид Пастернак, Абрам Архипов.
Большую роль в формировании художественной манеры молодого живописца оказал Константин Коровин. В его мастерской Борис с большим увлечением занимался. Именно от Коровина Иогансону передался интерес к цвету.
Впоследствии он не раз с благодарностью вспоминал имя своего учителя.
Поездка по стране стала хорошей школой
Увлечение коровинской «музыкой живописи» не отбило интереса к передаче психологии образа, к глубине мысли больших реалистов прошлого.
Теперь он увлекается жанровой картиной, творчеством Павла Федотова, Василия Перова, полотнами Василия Сурикова, Ильи Репина.
За годы пребывания в училище Иогансон пережил также увлечение великими мастерами мировой живописи, особенно искусством Рембрандта.
Борис Иогансон окончил учебу в самом начале 1918 года. Захваченный бурными событиями гражданской войны, покинул Москву. За четыре года проехал почти всю страну — от Красноярска до юга Украины. Если верить художнику Алексею Смирнову, хорошо знавшему Бориса Иогансона, тот, будучи офицером в армии Колчака, писал портреты Верховного правителя.
Но чтобы там сейчас не говорилось, и как бы не обсуждалось, те годы стали для будущего мастера настоящей школой жизни. Именно они предопределили рождение в Иогансоне художника-гражданина.
Контрастное сопоставление персонажей
В 1922 году Иогансон стал членом Ассоциации художников революционной России. Его жанровые картины, созданные в этот период, отличаются ясностью и лаконичностью композиционного строя, конкретностью социальных характеристик. Таково полотно «Рабфак идет».
Затем живописец обратился к историко-революционной тематике. В этот период он написал картины «Допрос коммунистов» и «На старом уральском заводе». Обе композиции построены по принципу контрастного сопоставления персонажей.
Иогансон был делегатом двух съездов
Среди живописных работ Иогансона — множество портретов его современников. В 1950 году в соавторстве с несколькими художниками мастер исполнил большую композицию «Выступление В. И. Ленина на 3-м съезде комсомола».
Иогансон был не только замечательным живописцем, но и талантливым педагогом. Он охотно делился своими знаниями и опытом с молодыми художниками.
В 1932–1935 годах мастер преподавал в Московском полиграфическом институте, а позднее, в 1935–1939 годах, — в Московском институте изобразительных искусств. Художник написал целый ряд статей и книг по теории и практике живописи.
В 1939 году он получил звание профессора и ученую степень доктора искусствоведения.
С 1953 года был вице-президентом. В 1958—1962 годах — президентом Академии художеств СССР. В 1965—1968 годах был Первым секретарём правления Союза художников СССР. С 1962 года Иогансон был главным редактором энциклопедии «Искусство стран и народов мира».
Депутат Верховного Совета СССР 7-го созыва (1966—1970). Делегат XX и XXIII съездов КПСС.
Скончался 25 февраля 1973 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Предыдущая публикация из цикла «Сто шедевров живописи» — «После долгих раздумий Третьяков купил у автора картину «Не ждали»
Наталья Швец
Репродукция картины Бориса Иогансона «Допрос коммуниста»
Иогансон Борис Владимирович (1893–1973)
Советский художник-живописец, иллюстратор, педагог; автор исторических жанровых картин, портретов, натюрмортов. Яркий представитель и апологет искусства соцреализма. Член Союза художников СССР (1932). Народный художник СССР (1943). Академик АХ СССР (1947). Лауреат двух Сталинских премий первой степени (1941, 1951). Герой Социалистического Труда (1968).
Борис Иогансон родился в Москве в семье служащего шведского происхождения. В 1912 году, окончил Комиссаржевское техническое училище и твердо решил стать живописцем. Начальное художественное образование получил в школе-студии П. И. Келина.
Затем учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ, 1912–1918), где его преподавателями были А. Е. Архипов, Н. А. Касаткин, К. А. Коровин, С. В. Малютин.
Участвовать на выставках начал с 1915 года (ученических, художников Московской школы, Московского товарищества художников, в ряде заграничных выставок).
Начало творчества художника пришлось на бурное время гражданской войны. Захваченный вихрем революции, Иогансон оставил родную Москву. В 1919–1922 годах работал художником-декоратором в театрах Красноярска и Александрии (Херсонской губернии). Четыре года бросало его по стране. Это была ничем не заменимая школа жизни, это было время рождения художника Бориса Иогансона.
В начале 1920-х годов Иогансон уже нашел свое место в группе художников, поставивших традиции повествовательной передвижнической живописи на службу и пропаганде новой, советской жизни. Один из первых вступил в Ассоциацию художников революционной России (АХРР–АХР), был её убеждённым сторонником и активным участником всех выставок (1922–1931).
В эти годы в живописи художника господствует рассказ, много внимания уделяется подробностям сюжета. Он пишет панорамы строек: «На борьбу с разрухой» (1922), «Постройка Земо-Авчальской гидроэлектростанции» (1925).
Рассказывает, четко обозначая свои симпатии и антипатии, о новых отношениях и порядках: «Советский суд» (1928). Ищет новый социальный типаж: «Рабфак идет («Вузовцы», 1928).
Множеством почти самостоятельных эпизодов переполнена картина «Узловая железнодорожная станция в 1919 году» (1928).
В 1932 году участвовал в создании СХ, принял «социалистический реализм» как основным метод советского искусства.
В дальнейшем придерживался основного его требования: советский художник должен правдиво, исторически-конкретно изображать действительность в ее революционном развитии. Картины Б. В.
Иогансона в советской живописи считались образцовыми, идеально соответствующими принципам соцреализма.
Борис Иогансон тяготел к большим социальным темам. Истинное призвание художника, та область, где раскрываются вся глубина и сила его таланта, – это психологическая драма характеров. Великий разлом, прошедший через души людей, великий разлом, ставший темой века и отразивший борьбу двух миров, двух главных социальных сил времени, – основное содержание творчества Б. В. Иогансона.
В 1930-х годах художник, не отказываясь от жизненной конкретности ситуаций и натурности живописи, он стремится к созданию своеобразного советского эпоса. Он ищет образы «героев» и «злодеев» нового политического мифа и сталкивает их в драматических ситуациях.
Значительности темы, выходящей, по замыслу, за рамки отдельного события, отвечают и большие размеры его главных картин: «Допрос коммунистов» (1933), «На старом уральском заводе» (1937). В бригаде художников Иогансон создал также диораму «Переход через Сиваш» (1935–37).
Иллюстрировал повесть М. Горького «Мать» (1937).
Б. В. Иогансон один из наиболее значительных представителей советской станковой живописи 1930-х годов. В своём творчестве он обратился к наиболее ценимым в это время традициям русской живописи XIX века – наследию И. Е. Репина и В. И. Сурикова. Интерпретируя его, он вносит в свои произведения «новое революционное содержание, созвучное эпохе».
Великая Отечественная война заставила художника прекратить работу над большими полотнами. Время требовало создания агитпанно, агитокон, плакатов. Кисть Иогансона каждодневно служила делу обороны Родины.
Как и большинство советских художников, он занимался агитационным искусством, выполнил несколько антигитлеровских патриотических плакатов («Боец, освободи от фашистского гнета!» 1943).
В 1947 году создал масштабное, полное радости и ликования полотно «Праздник Победы».
Художник писал также портреты (среди них – актрисы Д. В. Зеркаловой, 1947; режиссера В. И. Немировича-Данченко, 1948, и другие). В 1950 году под его руководством целая группа художников создала громадное, полотно «Выступление В. И. Ленина на III съезде комсомола» – характерный образец поощрявшегося тогда обезличенного коллективного творчества.
В 1940–60-х годах много времени Борис Иогансон уделял преподавательской работе. В 1937–1961 годах преподавал в Институте имени Репина в Ленинграде (ИнЖСА), с 1939 года – в качестве профессора. С 1964 года работал в Москве, преподавал в Художественном институте им. В. И. Сурикова (МГХИ). Руководил творческой мастерской живописи АХ СССР в Ленинграде, затем в Москве.
С 1953 года художник был вице-президентом, позже – президентом Академии художеств СССР (1958–1962). В 1965–1968 годах был Первым секретарём правления Союза художников СССР. С 1962 года Борис Иогансон был главным редактором энциклопедии «Искусство стран и народов мира».
Всё художественное наследие Бориса Иогансона, несомненно, принадлежит классике советского искусства. Его имя называем мы неизменно, когда говорим о тех мастерах социалистической культуры, которые определяли своим творчеством характер ее развития, в художественных открытиях которых рождалось новое искусство молодого социалистического общества.
Произведения Б. В. Иогансона находятся в ГТГ, ГРМ, Музее вооруженных сил РФ, Музее современной истории России, Алупкинском музее в Крыму,Киевском музее русского искусства.
Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Неверов, Александр. Как жили куклы и что сделал оловянный солдатик. Рисунки Бориса Иогансона
Москва, издание Г.Ф. Мириманова, 1925. 24 с. с ил. Тираж 10000 экз. Цена 30 коп. В цв. издательской литографированной обложке. Большая редкость!
Иогансон, Борис Владимирович (1893—1973) — русский и советский художник и педагог, один из ведущих представителей социалистического реализма в живописи, профессор. Президент Академии художеств СССР с 1958 по 1962 годы. Главный коммунист среди художников СССР. Член ВКП(б) с 1943 года. Академик АХ СССР (1947). Народный художник СССР (1943).
Герой Социалистического Труда (1968). Лауреат двух Сталинских премий первой степени (1941, 1951). Родился 13 (25) июля 1893 года в Москве в семье железнодорожного бухгалтера шведского происхождения. Начальное художественное образование получил в школе-студии П.И. Келина.
Затем с 1912 по 1918 годы учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ), где его преподавателями были A.Е. Архипов, Н.А. Касаткин, С.В. Малютин и К.А. Коровин. Участвовать на выставках начал с 1915 года (ученических, художников Московской школы. Московского товарищества художников в ряде заграничных выставок).
В годы Гражданской войны в 1919-22 годах сначала был офицером в армии Колчака, где неоднократно писал портреты Верховного правителя, затем работал художником-декоратором в театрах Красноярска и Александрии (Херсонская губерния).
В 1922 году вступил в Ассоциацию художников революционной России (АХРР), поставившую традиции повествовательной передвижнической живописи на службу пропаганде новой, советской жизни. В эти годы в живописи Иогансона господствовал рассказ, много внимания уделялось подробностям сюжета.
Он писал панорамы строек: “На борьбу с разрухой” (1922), “Постройка Земо-Авчальской гидроэлектростанции” (1925). Рассказывал, четко обозначая свои симпатии и антипатии, о новых отношениях и порядках: “Советский суд” (1928). Искал новый социальный типаж: “Рабфак идет (Вузовцы)” (1928).
Множеством почти самостоятельных эпизодов переполнена картина “Узловая железнодорожная станция в 1919 году” (1928). В 1930-х годах, не отказываясь от жизненной конкретности ситуаций и натурности живописи, художник стремился к созданию своеобразного советского эпоса.
Он искал образы “героев” и “злодеев” нового политического мифа и сталкивал их в драматических ситуациях.
Значительности темы, выходящей, по замыслу, за рамки отдельного события, отвечали и большие размеры его главных картин: “Допрос коммунистов” (1933), “На старом уральском заводе” (1937). Художник писал также портреты (среди них – актрисы Д.В. Зеркаловой, 1947; режиссера B.И.
Немировича-Данченко, 1948, и др.). Иогансон создал также диораму «Переход через Сиваш» (с соавторами, 1935—37), а в 1940 году – картину «В.И. Ленин и И.В. Сталин — вожди Октября». Во время Великой Отечественной войны Б.В. Иогансон работал в эвакуации в Алма-Ате.
Член КПСС с 1943 года.
После окончания войны он вернулся в Москву. “Бригадный метод” написания картин (Иогансон освоил этот метод в процессе руководства бригадой мастерской “Перекоп” в 1934-1938), получил развитие в композициях «Выступление В.И. Ленина на 3-м съезде комсомола» (1950, Сталинская премия 1951) и «И.В. Сталин среди посланцев советских республик в Кремле» (1952).
Б.В. Иогансон много работал как педагог: преподавал в Ленинградском Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина (1937—1961, профессор с 1939), Московском художественном институте имени В.И. Сурикова (с 1964). В 1951-54 годах был директором Третьяковской галереи.
В 1953—58 годах – вице-президент, в 1958—62 годах – президент АХ СССР. Первый секретарь правления Союза художников СССР (1965—68). На руководящих постах не раз сочетал идеологическую бдительность с осторожным либерализмом. Сборник его выступлений «За мастерство в живописи» вышел в 1952 году.
С 1962 года – главный редактор энциклопедии “Искусство стран и народов мира”. Депутат ВС СССР 7-го созыва (1966—70).
Делегат 22-го и 23-го съездов КПСС.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 октября 1968 года за выдающиеся заслуги в развитии советского изобразительного искусства, плодотворную общественную и педагогическую деятельность и в связи с семидесятипятилетием со дня рождения Иогансону Борису Владимировичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».
Жил в Москве. Умер 25 февраля 1973 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. Народный художник СССР (1943). Награждён 3 орденами Ленина, орденом “Знак Почёта” и медалями, золотой медалью на выставке в Брюсселе (1958). Дважды Лауреат Сталинской (Государственной) премии (1941, 1951). В Москве, на доме где жил художник, установлена мемориальная доска.
Российская академия художеств
Живописец, график.
13(25).7.1893, Москва – 25.2.1973, Москва. Жил в Москве. Действительный член АХ (1947), член президиума АХ (1947-70), вице-президент АХ (1953-58), президент АХ (1958-62).
Почётный член Академии искусств в Берлине (Германская Демократическая республика, 1958). Профессор (1939), Заслуженный деятель искусств РСФСР (1942), Народный художник СССР (1943), Герой Социалистического Труда (1968).
Депутат Верховного Совета СССР (1966-70).
Государственные награды:
Государственная премия СССР (1941, 1951)
Учился: Студия П.И. Келина, Москва (1912-13), МУЖВЗ (1913-18),у Н.А. Касаткина, К.А. Коровина, С.В. Малютина.
Преподавал: Московский полиграфический институт (1932-35), Московский институт изобразительных искусств (1935-39), ИЖСА (1939-60), МГХИ (1964-67), руководил творческими мастерскими АХ, Ленинград (1949-62), Москва (1962-68). Директор ГТГ (1951-54).
Член АХРР – АХР (1922-32). Член СХ. Председатель Оргкомитета СХ (1954-57), первый секретарь правления СХ (1965-68).
Среди произведений: живопись – «У всенощной» (1914), «Цирк» (1915), «Натюрморт с картошкой» (1918), «Кама» (1919), «Рабфак идёт» («Вузовцы»), «Советский суд» (обе – 1928), «Пейзаж с речкой» (1932), «Допрос коммунистов» (1933, повторение – 1949), натюрморт «Полевые цветы» (1936), ряд автопортретов (1936, 1939, «В шубе и шляпе с палитрой», кон.
1930-х, 1949, с палитрой 1961-64 – не окончен), «На старом уральском заводе» («Урал демидовский», 1937, повторения), натюрморт «Дни войны» (1942), «Москва. 1942-й год» (1943), «Каток. Зимнее солнце» (1945), «Портрет заслуженной артистки РСФСР Д.В. Зеркаловой», «Праздник Победы 9 мая 1945 года на Красной площади в г.
Москве» (оба – 1947), «Вожди Октября», «Портрет народного артиста СССР В.И. Немировича-Данченко» (оба – 1948), «Выступление В.И. Ленина на III съезде комсомола» (совм. с коллективом художников, 1950), «Социалистическая революция совершилась» (1957-65, не окончена), «Цветы в корзине» (1959), портреты – бригадира Г.Ф. Белова(1961), академика А.И.
Опарина, «Ночь перед Октябрем» (обе – 1962), «Морозный день. Крыши» (1963), «Розы» (1964); графика (кар., уголь, сангина): портреты, в том числе многочисленные автопортреты (1921, 1921-22, 1949, 1950, 1952), пейзажи. Иллюстрировал и оформлял книги для издательств «Художественная литература», «Советский писатель» и др. «Красный сыщик» А.С. Неверова(М., 1934), «Бруски» Ф.
И. Панферова (М., 1934), «Как закалялась сталь» Н.А. Островского (М., 1936), «Мать» М. Горького (М., 1938), «Вишнёвый сад» А.П. Чехова (М., 1944) и др. Участвовал в разработке эскизов для диорамы «Штурм Перекопа» (1935-38) – не осуществлены и со-здании панно «Праздник в колхозе им. Ильича» для Всемирной выставки в Нью-Йорке (1939) – совм. с другими.
Публикации: «За мастерство в живописи. Сб. статей и докладов» (М., 1952), «ГТГ – сокровищница русского искусства» (М., 1953), «О живописи» (М., 1955, 2-е издание 1980), «Молодым художникам о живописи» (М., 1959), «Как понимать изобразительное искусство» (М., 1960); статьи в периодической печати.
Награды ведомственные и другие: Гран При Всемирной выставки в Париже (1937), Диплом I степени и Первая премия ВСХВ в г. Москве (1937), , Золотая медаль Всемирной выставки в Брюсселе (1958). Имя Б.В. Иогансона присвоено ЛСХШ (1975).
Б.В.Иогансон – президент АХ СССР
Большая роль принадлежит Б.В. Иогансону в становлении и жизни Академии художеств. Уже в 1947 году, при организации Академии художеств СССР, он был избран ее действительным членом и вошел в Президиум. В 1953 году художник стал вице-президентом Академии, а с 1958 по 1962 год занимал пост президента.
Иогансон отдавал все силы этой работе, используя свой талант организатора, энергичность, жизненный опыт, решал множество вопросов, как кадровых, так и хозяйственных. Само избрание Иогансона на этот высокий пост стало следствием хрущевской «оттепели».
После постановления ЦК КПСС в 1932 году «О перестройке литературно-художественных организаций» были созданы оргкомитеты по подготовке творческих союзов во всех видах искусства. Эти оргкомитеты должны были подготовить проведение съездов, на которых решался вопрос о создании тех или иных творческих Союзов. Так, в 1934 году был создан Союз писателей, в 1949 – Союз композиторов.
Художники получили возможность принять решение о создании своего Союза только в 1957 году, на первом съезде. Этот съезд стал победой антисталинистов и произвел переворот в художественной жизни. Первый президент Академии A.M. Герасимов и мастера, близкие ему по идеологии, даже не были делегированы на этот съезд.
Иогансон же, выходец из АХРР, художник героической темы, но более лояльный и терпимый, чем Герасимов или Серов, к творческому «инакомыслию», оказался адекватным происходящим изменениям, что и сделало его наиболее приемлемой фигурой для избрания президентом АХ СССР. Создание Союза художников разделило творческое сообщество на так называемых «правых» и «левых».
Под «правыми» имелись в виду сталинисты, стоявшие за сохранение старых порядков, ортодоксы коммунистического официоза, под «левыми» – те, кто стремился к обновлению и демократизации общественной и художественной жизни, к преодолению рутинного догматизма. Наиболее радикальные «левые» начали борьбу за ликвидацию Академии как реакционного центра.
Одни предлагали совсем упразднить Академию художеств и передать ее функции вновь созданному Союзу художников, другие – создать вместо Академии изобразительных искусств Академию, включающую все виды художественного творчества.
Все это будоражило художественную жизнь и было закономерной реакцией на длительное засилие герасимовской, офицозной и консервативной деятельности, скомпрометировавшей Академию. К такому восприятию Академии обществом привела борьба А. Герасимова под видом искоренения «формализма» с подлинными талантами и передовыми творческими тенденциями.
Иогансон же настаивал на том, что Академию необходимо сохранить, но реформировать. К сожалению, его реформаторская деятельность во многом блокировалась вице-президентами АХ В.А. Серовым и М.Г. Манизером. Тем не менее, Иогансон уделял большое внимание усилению роли Академии в жизни страны, расширению и углублению связей с творческими союзами всех советских республик.
Именно при Иогансоне впервые был поднят вопрос о создании общесоюзной газеты по вопросам изобразительного искусства, единого печатного органа Академии художеств и Союза художников СССР. В период президентства Иогансона членами Академии стали такие замечательные мастера, как У.М. Джапаридзе, П.Д. Корин, Я.Д. Ромас, А.Д. Гончаров, М.М. Черемных, С.А. Чуйков, А.Я. Бриедис, О.Т.
Верейский, С.Б. Вирсаладзе. Список далеко не полон, но и названные художники, их неоспоримая значимость в искусстве – свидетельство высоких требований, которые предъявлялись к претендентам на членство в Академии художеств.
В те же годы Научно-исследовательский институт Академии вел масштабную работу по написанию и изданию «Всеобщей истории искусства», словаря художников СССР, учебников по искусству, и сегодня не утративших своей информативной актуальности. К этой работе были привлечены лучшие искусствоведы страны.
Значительное место в деятельности Иогансона занимало укрепление между этим приветствовалось участие членов Академии не только в отечественных, но и в зарубежных выставках. Неизменно уделялось пристальное внимание проблемам художественного образования. Так, начавшийся процесс постоянного уменьшения набора студентов в специализированные ВУЗы вызвал резкий протест Академии.
Иогансон неустанно требовал, чтобы постоянно велась работа по углублению связи учащихся с реальной жизнью, например, благодаря ежегодной летней практике, изучению реальной жизни народа. Во главу угла ставился вопрос о повышении мастерства и профессионализма студентов. Активно обсуждался вопрос об учреждении трехгодичного государственного стипендиатства для лучших выпускников этих ВУЗов. При Президиуме Академии была создана специальная учебно-методическая комиссия для планирования и направления методической работы всех художественных учебных заведений страны, как высших, так и средних специальных. Иогансон обеспечил принятие всех необходимых мер по налаживанию работы организованного в составе Академии издательства, созданию его полиграфической базы. С этого времени начался регулярный выпуск академических сборников, посвященных актуальным проблемам отечественного и зарубежного искусства.
Материал подготовлен на основе статьи А.О.Сопоцинской «Борис Владимирович Иогансон ( 1893-1973)» ( Сб. «Президенты Академии художеств.(Советский Союз-Российская Федерация». Ред. В.В.Ванслов. М.,2006.)
