Содержание
Актуально ли панно Шагала «Введение в еврейский театр»?
Актуально ли панно Шагала«Введение в еврейский театр»? Злата Зарецкая, ИерусалимТеатральные работы М. Шагала стали известны только в 1991 году – в эпицентре нашего Исхода! Для меня встреча с ними была духовным счастьем.Всю сознательную жизнь я мечтала писать о связях между праисторией и современным театром, о тайне сценического открытия истины, в которой предощущение контуров будущего – движение к еще не известному, но своему художественному ответу… Я нашла его в полотнах Шагала 1920 г. из Еврейского камерного театра Алексея Грановского (он же Авраам Азарх).Последователь немецкой школы экспрессионизма Макса Рейнхардта, не знавший языка идиш, считавший, что специального еврейского театра не существует, Грановский совпал с Шагалом в жажде экспериментаторства и на основе его открытий создал легендарный театр, где «перешагалил» самого художника. Упоминание о его постановках со следами видения Шагала – таких, как «Колдунья» , «Ночь на старом рынке», «Труадек» , «Бог Мести»… были запрещены вплоть до перестройки даже в вузах… В 2009 году мне посчастливилось увидеть видеоотрывки в Нью-Йоркском Еврейском музее на выставке «Шагал и творцы российского еврейского театра». Это была для меня еще не прокомментированная и не истолкованная и непонятая Библия современного театра… Итак, камертоном выставки было панно Шагала «Введение в новый еврейский театр». Попробуем разобраться в его значениях – явном и скрытом.Картина подводила зрителей прямо к сцене – вводила в театр буквально слева направо. Фон трехкруговой композиции с прямоугольниками и цилиндрами символизировал Солнце, Луну, планеты – картина мироздания, как цирковая арена вечного спектакля жизни. Фигуры людей и животных лишены точки опоры и будто парят в воздухе, повторяя основной шагаловский мотив преодоления земного тяготения. Включение множества персонажей и слов рассчитано не только на визуальное созерцание, но и на прочтение смысла…В круге первомЗеленая корова – алтер-эго самого художника, где зеленый , как во многих его картинах, как у фовистов, знак обновления, созидания. Рога коровы, которые на идиш обозначают игру на музыкальном инструменте – шпилн, разрывают струны скрипки, которую протягивает душе художника артист – человек воздуха – Михоэлс. Он первый понял, что у Шагала надо учиться, ибо на скрипке старого искусства больше играть невозможно. Такая же корова белого цвета, перевернутая вверх ногами, расположена у правого края картины и обозначает катарсис, очищение – свершение замыслов художника. Правее Михоэлса – критик Абрам Эфрос несет на руках Шагала. Он, как у Маяковского, «шагает левой» – то есть в ногу со временем… по мысли автора. Шагал протягивает палитру Грановскому. Но у того нет рук, чтобы ее взять. Он изображен цирковым клоуном, балансирующим между прадедом Шагала – расписывавшим могилевскую синагогу, и русским крестьянином. Наверху ангел, трубящий на последнем Высшем суде, который решит, кто прав. Магендовид иронически изображен Шагалом на бедре Грановского, намекая лишь на его детский еврейский брит. Его голова – по мысли художника – маска манекена, ее как бы еще предстоит оживить духом иудейства, и тогда на ней, может быть, проявится очеловеченный лик….Хаим Крашинский, актер с длинным носом, игравший Петрушку в кукольных представлениях, подносит ему стакан чая, приветствуя его введение в еврейский театр. Вверху ивритскими буквами в обратном порядке написаны имена: Грановски – ИКСВОНАРГ, Шагал – ЛАГАШ и – намеком – Эф-ос. Это может быть не только Эфрос, это может быть и эпос – то есть историческое событие, которое по мысли художника осуществляет Эфрос, вводя Шагала, как центральную фигуру, в еврейский театр!В круге второмМихоэлс, взлетевший над землей, ведет за собой крылатую козу. Здесь же, в центре, четыре клезмера, барабанщик, скрипач, кларнетист и цимбалист – музыкальный директор театра Лев Пульвер. У музыкантов нет опоры. Их ноги летают отдельно от туловища, а голова скрипача, в шутовском колпаке с колокольчиками подвешена как люстра, освещающая всё действо. И хотя борода его приклеена, как у клоуна, и шапка визуально музыкальна, глаза его умны и печальны, ибо по мысли Шагала, театр – трагическая клоунада…А если под лупой присмотреться к поясу Михоэлса, то можно прочесть имена близких автора: Моше, Хане, Роза, Давид, Берта, Ида, Башеве, Авраам и Менахем- Мендл – роль, которую играл Михоэлс в первом спектакле по Шолом-Алейхему. Театр и жизнь у художника едины, как пояс творца… В круге третьем – три акробата. Крайний слева – в профиль – сам Грановский. Хотя ноги его повторяют в воздухе пируэт Михоэлса, лицо обращено с указаниями к коллегам. Над его ногами еврейские буквы – ИДИШЕ К… тр. Что же конкретно, по мысли Шагала, должен привнести режиссер на сцену? Ну, прежде всего – перевернуть все с ног на голову, как на арене современного цирка И в голове держать иудаизм, как у двух акробатов, демонстрирующих через черную кипу и тфилин свою приверженность единому Б-гу Израиля, как в пуримшпиле. Кроме того, над ними буквы – Менделе Абрамович (Менделе Мойхер-Сфорим – псевдоним Шолем Янкев Абрамович), Перец (Ицхок-Лейбуш Перец) и Шолом- Алейхем (Шолэм Рабинович).Акробаты – разные уровни демонстрации традиции с новыми драматургическими именами, на которых, по мысли художника, должен основываться театр будущего. Между акробатами, как пунктирные тени, – реальные актеры. Сара Ротбаум играет на тамбурине, словно пророчица Мирьям песню свободы после перехода Красного моря. Рядом актер-коротышка с приветственным кубком – Беньомин Зускин. Перевернутая белая корова скрывает дальше мистическую фигуру. Кто это? Наполовину в современном костюме с левой ногой вперед, а наполовину – в костюме герцога 17-го века или Уриэля Акосты, образ которого он был избран воссоздать. Этот хамелеонский высокий образ – Натан Альтман – предчувствие Шагала о своем более удачливом – благодаря дипломатичности – театральном последователе. В его руках пистолет – в кого он стреляет? На дуэли за право быть в эпицентре композиции – то есть во всю шагаловскую модель театра!.. Тем не менее, художник предугадал, что, несмотря на внутреннее сопротивление, именно Натан Альтман оформит «под Шагала» по просьбе Вахтангова «Гадибук» в «Габиме» . Он знал, что «нет другого пути» для будущего театра. И потому его образ на картине раздвоен, но точен, ибо создает новый, третий образ диалогической гармонии истории и современности – как ключ к иудаизму и к театру будущего. Зритель, наблюдающий, сидящий на стуле, разноцветной – черной и красной – ногой поддерживающий белую корову – Эль Лисицкий, автор супрематической книги «Хад Гадья», где он использовал открытый Шагалом животный мотив. Зеленые мазки в воде – знаки прощения Шагалом Лисицкого за плагиат, ибо последний поддерживал его театральный эксперимент, как хвост белой коровы… Две картины в визуальных наставлениях Шагала новому искусству связаны с мужским пенисом. Вверху рядом с ним изображены две руки с ножом и внизу – с открыто писающим на свинью мужиком. И если верхний рисунок – призыв ко всем приближающимся к сцене сделать во имя искусства себе обрезание, то внизу справа – говорящая символика отношения не только к некошерному животному, но и к символу любого чужого искусства, в частности у Шагала свинья – как и в других картинах – знак христианства. Шагал снова и снова противопоставляет эти миры – еврейский и христианский, обозначая свой нижний меч, как приговор. С другой стороны, это может быть шагаловский цветовой лилово-синий комментарий супрематизма Малевича с его интерпретацией черных кругов и квадратов, окончательно освобождающих еврея от любых условностей… Малевич остался в Витебске директором созданной Шагалом художественной школы, как более прогрессивный, с точки зрения Шагала. Но он нарисован вдали от дома. Шагал и ему предрекал жизнь человека воздуха. На панно нарисованы и родители Шагала, и его жена Белла с Идой среди восхищенных зрителей. Весь мир – трагикомическая клоунада, явный и тайный театр. Одновременно это родной дом, своя культура, близкие из детства, которых художник уносит в путешествие в свое подсознание. Искусство – фантастический сад, где значима в своих намеках каждая деталь. Пшат, Даат, Ремез, Сод. Простой сюжет, рациональное знание. На что оно намекает и какую высшую тайну несет в себе? Шагал писал в 1944 году: «Диссонанс в экспериментальном искусстве виден тогда, когда сердце перестает участвовать в нем».«Моя участь – оставаться одиночкой…»Сердце Шагала живо как никогда в сценических экспериментах!«Чтобы добиться абсолютной свободы, искусство должно стать слегка алогичным, чтобы смело заглянуть в новые бездны.Это касается не только содержания – нужно расщепить что-то внутри и измениться, чтобы вывести театр из плена формального реализма.
Моя участь – оставаться одиночкой со всеми моими мечтами, которые тают как дым. И все-таки появится новый реализм. Супернатуральный. Подобная мечта приближает нас к эпохе свободных творцов, когда люди были людьми, а не ходячими калькуляторами, а общество могло отличить великих мастеров от жалких подражателей.
Евреи должны выкинуть все, что говорят посторонние, будто мы не способны создать пластическое искусство. Первые еврейские художники работали в академической манере и до конца не поняли своей особой роли. После пришли другие и их голос был услышан! Мы, новые евреи, хотим быть не только народом Книги, но еще и народом Искусства.
Наши культурные сокровища еще скажут свое веское слово в нашу защиту. Дух нации живет в нашей Библии, в наших мечтах об Искусстве. Он поможет вывести еврейский народ на истинно верный путь. Но говорить о национальном искусстве преждевременно…
Мы должны подать пример… Евреи утратили свою прежнюю духовную мощь.
Они должны очнуться, вспомнить о высшей цели и защитить свое искусство и свою культуру. Вклад евреев в свое искусство может обессмертить их имена. Ибо искусство – это миссия!»
Так считал Марк Шагал. Эти его мысли зашифрованы художником в панно «Введение в Новый Еврейский Театр» 1920 года. Оно было чудом сохранено Александром Тышлером в 1949 году, когда уничтожали ГОСЕТ Михоэлса.
Тышлер успел вынести то, что успел (погиб занавес и росписи потолка) и сохранить в церкви графа Третьякова, что находится на территории его галереи. В 1973 году Марк Шагал посетил Москву и начал реставрацию. Только в 1991 году театральные полотна Шагала начали свое триумфальное путешествие по миру.
Сейчас они находятся в Центре современного искусства им. Жоржа Помпиду в Париже.
От автора
Эта статья о визуальном театральном пророчестве Марка Шагала – частица большой книги “Феномен Израильского Театра”, выстроенной мной на основе множества обзоров с 1991 по 2014 годы.
Цель ее – проследить философские и исторические корни современного еврейского драматического творчества, определить, какова связь между политикой и искусством, светской сценой и сакральными текстами, как кристаллизовалось иудейское творчество в огне Катастрофы, кто его Мастера, как возникло альтернативное движение и почему каждый новый театральный сезон – счетчик пульса Израиля…
Автор обращается к каждому, кому дорого национальное искусство, помочь в издании этой книги. Со всеми предложениями и вопросами –
Доктор искусствоведения Злата Зарецкая:
за строкой биографии
Не люблю писать о себе. Люблю других понимать и выстраивать. Поэтому собственную личность буду тоже складывать. Я – это, прежде всего, мои родители: Зарецкий Рахман Яковлевич, герой Великой Отечественной, первым коснувшийся в 1945-м берега Одера, ибо всю войну строил переправы под артиллерийским огнем.
Берегли его как зеницу ока, дали после Победы место начальника московского Речного порта. Еврей, не коммунист, обладатель нескольких боевых медалей (одна из них – за переправу на Ладожском озере!) – в 1947-м этого было достаточно, чтобы его расстрелять. Отец был богат, любим своими родственниками и подчиненными, с которыми был на равных.
Только поэтому мы остались живы, ибо один из них его предупредил, чтобы утром он не приходил на работу. Мне было два месяца. Родители уже потеряли в блокаду мою старшую сестру – она умерла от голода. Средняя сестра (1939 г.р.) всегда была болезненна. Отец мне позже рассказал, что больше всего боялся потерять детей.
И потому собрались в течение часа, взяли только теплые вещи и деньги и – пулей на вокзал, даже дверь не закрыли. Отец привез нас в Ленинград, к родственникам, которых мама спасла в блокаду от голода, и исчез. До 1953-го – до смерти усача мы видели отца только ночью или украдкой. Он был очень талантлив.
Самостоятельно обучился, как строить котлы для ТЭЦ, и мотался по медвежьим углам. Как только дело доходило до государственных наград, он тут же исчезал. Март 1953-го застал его на строительстве Рижской ТЭЦ, Это была единственная стройка, которую он довел от черной работы до белых халатов и красных кнопочек. Очень он хотел меня там видеть как белую леди.
Но, несмотря на то, что окончила школу с серебряной медалью, я сожгла на следующий же день все математики и физики и отправилась в Москву, где поступила в 1965-м на факультет филологии МГУ им. Ломоносова. Отец меня очень понимал и, хотя думал по-другому, всегда уважал мой выбор.
Никогда не забуду, как он поцеловал мне руку, когда я не поступила в аспирантуру по окончании университета и уехала за 9000 км на Дальний Восток, в Комсомольск-на-Амуре работать по специальности. Мой отец в Риге, снова поднявшись по карьерной лестнице: в брежневские времена, был главным инженером в СЕВЗАПЭНЕРГОМОНТАЖ по всему Северо-Западу СССР.
Он умер в 1980-м и похоронен в Риге на еврейском кладбище. Моего сына зовут так же, как моего отца – Зарецкий Роман – Рахман. Моя мама, Райхман Гита Мовшевна, никогда ничему особенно не училась. Она вышла замуж за отца в Турове в 1933-м. Ей было всего 19. В Москве она окончила кулинарный техникум и в блокаду Ленинграда распределяла хлеб. Она была настоящей а идише мамэ.
Она спасла от смерти всех родственников и не спасла ни собственную дочь, ни себя. В 1960 году она полгода умирала на моих глазах в страшных муках от рака желудка, который она заработала в те страшные блокадные годы, когда они еле выжили. Я помню их серебряную свадьбу. Мать любила отца до последнего мгновения. Она лежит в Риге рядом с ним.
Я привезла чудом в Израиль их переписку тех времен и до сих пор не могу к ней прикоснуться – жжет… Я окончила аспирантуру Института искусствознания им. Грабаря и защитилась по истории и теории театра в 1988 году.
Когда на всесоюзных конференциях меня спрашивали, кто я и откуда, я спокойно рядом со своими регалиями называла себя еврейкой – в память о моих родителях, от которых никогда не отказывалась ради карьеры (в отличие от моей сестры, которая в 1980 за большую взятку милиции вытерла у себя из паспорта пятый пункт, записав себя по мужу «эстонкой».
Сейчас она живет в Германии, и у меня нет с ней общего языка). По окончании МГУ 26 лет я работала учителем русского языка и литературы. В 1989-м, когда открылись каналы национальной информации, вдруг поняла, сколько антисемитизма было в произведениях моих любимых классиков, и онемела.
Одновременно с работой в школе защитилась, проверяяя свои теоретические выводы на практике авторских постановок, которых у меня набралось более 40… В конце 1990-х приехала с сыном в Израиль за две недели до войны с Хусейном. Помню, что была в эйфории и ходила по пустому Иерусалиму с противогазом, который раскрасила под сумочку. Так пришла в театр «Хан».
Сторож – араб, увлеченный «русской», открыл мне все большие и малые залы. И тут в настоянном молитвами пространстве, в каменных нишах древнего приюта для пилигримов я вдруг услышала голоса актеров с Таганки, которые шептали что-то модернистское…
В общем, это был мой «иерусалимский синдром», когда я вдруг почувствовала, отыскала свой путь в Израиле – писать о театре, где на сцене происходит диалог с историей, в котором живет предощущение будущего. Это было то, о чем я мечтала в Москве, но что было невозможно там по идеологическим причинам…
(Бедный завсектором «Русского театра», доктор наук кричал на меня: «Уберите эту фразу из названия (Традиции фольклорного театра на современной сцене)! Я всего лишь маленький профессор, и я держусь за свое место!». И мы все ему сочувствовали. Ибо это была «бомба», которая вела к постановкам Юденича и Любимова).
В Израиле не было никаких ограничений, ибо здесь театр – зеркало драмы живой истории… Надо только увидеть это. С тех пор пишу, почти не прерываясь, ибо многое открывается естественно – сижу на «золотой жиле матерьяла» – неисчерпаемой первичной информации о феномене еврейского театра. Изучаю с 1989 года хасидут как духовный ключ к тем процессам, свидетелем которых являюсь в современной израильской культуре. Опубликовала по этой тематике на иврите, английском и русском языках более двухсот статей, из которых выстроилась книга, еще не изданная из-за отсутствия спонсорской поддержки…
Мои статьи можно прочесть на сайтах: «Заметки о еврейской истории», «Семь искусств», «Дом Януша Корчака», «Седьмой канал», «All about Jewish Theatre» и в «МЗ»; в журналах: «22», «Лига Культуры», «Слово писателя», «Алеф», עתון 77 ; в газетах «Вести» («Окна»), «Новости недели» («Еврейский камертон»), “מקור ראשון”; в книгах: «Золото галута», «Феномен израильского театра», «Евреи в меняющемся мире».
Вернуться на главную
Полет над родиной: Россия в судьбе и творчестве Марка Шагала
Россия в судьбе и творчестве Марка Шагала
Жизнь Марка Шагала — это история целой эпохи, в которой вмещаются все главные события мировой истории ХХ века. Все, что было пережито в прошлом столетии, отразилось в богатом творчестве этого художника.
Среди множества сюжетов есть один, который сопровождает все творчество Шагала, — это родной город Витебск. Дома с двускатными крышами, Спасо-Преображенский храм, который виднелся из родительских окон, скрипачи на крышах, козы и коровы — все эти образы из детства переходят из картины в картину и вместе создают тот особый шагаловский мир на холсте.
Тема России в творчестве Шагала отражается не только в сюжетных мотивах, но также в особом укладе жизни начала ХХ века, который во многом был воспринят Шагалом от своих учителей — русских художников.
Первым учителем Шагала стал художник Юрий Пэн, открывший в Витебске частную художественную студию. Он был выходцем из императорской академии искусств в Санкт-Петербурге, воспитанником Павла Чистякова и развивал реалистические традиции в живописи.
В своей автобиографической книге Шагал утверждает, что обучался у Пэна два месяца, однако многие исследователи сходятся во мнении, что на самом деле срок его обучения составил около пяти лет (он начал посещать студию в четырнадцать лет и занимался в ней до девятнадцати лет). Несмотря на то, что собственный стиль у Шагала еще не сформировался, этот период очень важен в становлении Марка как художника.
Юрий Пэн обращал внимание своих учеников на этнографические детали, призывал их запечатлевать окружающий мир во всем его многообразии: покосившиеся от времени заборы, складки талеса, которые покрывают морщинистое лицо старого еврея, множество бытовых сценок — он доказал на примере собственных работ, что подобные сюжеты могут стать объектом искусства.
Юрий Пэн. “Домик с козочкой” (1920-е годы)
Однако Шагала не удовлетворял академический стиль, прививаемый Пэном. Живопись, которую он хотел создавать, отличалась от нарочитого реализма, унаследованного его учителем от передвижников. Поэтому он покидает родной город и приезжает в Петербург.
Не поступив в Академию Штиглица в 1907 году, Шагал отправляется в школу Общества поощрения художеств, руководимую Николаем Рерихом. Художник и участник самого знаменитого художественного объединения своего времени “Мир искусств” Рерих провел глобальную реформу образовательной программы ОПХ.
Он ввел такой предмет, как история искусств, организовывал на регулярной основе экскурсии по русским деревням для знакомства учеников с мастерами кустарного дела, открыл мастерские керамики, деревянной скульптуры, витражной росписи, а также классы музыки и хорового пения. Кроме того, Рерих в это время находился под большим влиянием искусства Гогена (чьи картины он впервые увидел в Париже в 1901 году). Яркость цвета, декоративные мотивы и выбор экзотичного сюжета — вот то, чем вдохновлял французский живописец.
Николай Рерих. “Заморские гости”. Серия “Начало Руси. Славяне” (1901 год)
Восхищение учителя творчеством Гогена не прошло незаметным для Шагала. Об этом можно судить по двум работам, которые он создает в 1908 году: “Автопортрет с красной маской” и “Портрет девочки на диване” (ныне обе работы находятся в собрании Центра Жоржа Помпиду).
На портрете, где Марк изображает себя, есть одна деталь, которая не сразу бросается в глаза, — это борода и усы, которых в то время не было у Шагала.
А на автопортрете Гогена 1889 года, который находился в собрании у Сергея Щукина, есть те самые признаки маскулинности, которые приписывал себе Шагал.
Кроме того, у Гогена краска на холсте распределена неравномерно, сквозь масляный слой можно видеть жесткую фактуру грубого холста. Такой же прием можно разглядеть и в работе Шагала.
Другая картина Шагала “Девочка на диване” (второе название — “Портрет сестры Марьяски”) близка к работе Гогена “Цветы Франции” 1891 года. Об этом говорят схожие композиции: фигуры изображены на фоне плоской стены и расположены в левой части холста, напротив — ваза с цветами.
Изображая свою сестру с короткими волосами и в шляпе, Шагал уподобляет ее герою картины Гогена — юноше с короткой стрижкой и в соломенной шляпе.
Поль Гоген. “Цветы Франции” (1892 год)
Достаточно быстро Шагал решает покинуть Общество поощрения художеств. В книге “Моя жизнь” он напишет: “Два года ушли даром”. Такой вывод можно объяснить главным образом тем, что Шагал ощущал свою избранность, а беспристрастное отношение учителя к работам своего ученика вызывало у него разочарование в самой системе образования.
Тем не менее за время обучения у Рериха он знакомится со своим будущим покровителем, влиятельным депутатом Думы Максимом Винавером. Благодаря его материальной поддержке Шагал поступает в престижную художественную школу им. Е.Н. Званцевой.
Марк Шагал. “Букет возле окна” (1959–1960 годы)
Здесь его учителем и кумиром был Лев Бакст, известный театральный художник, прославившийся своими декорациями для балетов Дягилева. В это время Бакст находился под впечатлением от поездки в Грецию, куда он отправился в 1907 году вместе с Валентином Серовым. Искусство Древней Греции так сильно подействовало на него, что он решил пересмотреть свои взгляды на классическое искусство.
Так появилась концепция “искусства будущего”, ориентированная на творчество архаичных художников: рисунок должен быть свободным, как у детей, а цвета яркими и будоражащими. Бакст превозносил символическое значение художественных форм, способных, по его словам, возвысить простые предметы, как это можно увидеть в детских рисунках и примитивистском искусстве.
“Новые художники должны быть наглыми, дерзкими и грубыми… Новое искусство должно быть примитивным и грубым, оно не может переносить изысканности и эстетства”, — утверждал Бакст. Однако его работы не походили на примитивистское искусство. Скорее, они отличались особой рафинированностью и изяществом линий.
И все-таки именно в это время Шагал выбирает для своего творчества стиль примитивизма. При этом сюжетом его картин становятся такие философские понятия, как “смерть” и “рождение”.
Марк Шагал. “Наваждение” (1943 год)
Так, в картине “Покойник”, где впервые цвета у Шагала становятся символичными, выбор сюжета связан одновременно с событиями, свидетелем которых он стал в детстве, а также с театральными постановками, где герои умирают, чтобы затем выйти на поклон аплодирующим зрителям.
Вы смотрите на картину и видите не ужас смерти, а настоящий спектакль со множеством ироничных деталей: женщину с поднятыми руками, скрипача на крыше, мужчину, ныряющего в деревянную избу, и равнодушного дворника, который, несмотря ни на что, продолжает выполнять свою ежедневную работу.
За примитивистским планом этой картины скрывается множество символических деталей, связанных с русским фольклором и образами памяти. Синтез этих компонентов составляет в дальнейшем художественный язык Марка Шагала.
Как писал один из первых биографов Яков Тугендхольд, “Шагал в маленьком провинциальном быту улавливает… некое великое бытие”.
Итогом петербургского периода можно рассматривать картину “Рождение”.
Здесь есть и грубоватая житейская прозаичность — художник с откровенностью показывает бытовые детали торжественного появления человека на свет, и в то же время здесь легко считывается аллюзия на евангельский мотив Рождества Христова.
Канонический христианский сюжет разыгрывается здесь в жанрово-местечковом исполнении. При этом рождение представлено художником как акт великого жизнетворчества, преображающий житейскую обстановку.
Марк Шагал. Триптих “Сопротивление. Воскресение. Освобождение” (1937–1952 годы)
Конечно, когда в школе объявили о скором отъезде Бакста в Париж (для оформления дягилевских балетов), Шагал был обескуражен. Любимый преподаватель покидает Россию — что тогда остается его ученику? Ответ на этот вопрос был для него очевиден, и поэтому Шагал решает отправиться вслед за своим кумиром в Париж.
Художественные достоинства мировой столицы искусств не вызывали сомнения, Шагал не ошибся: Париж стал его “вторым Витебском”. Он обрел свой стиль, палитра стала ярче, и главное — здесь сформировался тот особый круг тем, который тесным образом связан с жизнью в России.
В Париже Шагал заново для себя открывает живопись. Прежде всего он отправляется в Лувр. Рассматривая картины Шардена, Фуке, Рембрандта, он намечает для себя новый путь. Немного позже произошло знакомство с произведениями современников — представителей парижской школы тех лет.
И спустя полгода после переезда Шагал имел в своей мастерской несколько полотен, отражавших опыт освоения кубизма.
Но художнику было чуждо хладнокровное разложение окружающего мира на геометрические формы, кубизм нужен был Шагалу для передачи необычных образов из памяти, которые наслаивались бы друг на друга, создавая ощущение видений из “прошлой” жизни в России.
Так, в его программной работе парижского периода “Я и деревня” 1911 года композиция построена по принципам кубизма. Здесь есть разделение на сектора и просвечивание одного сюжета в другом.
Голова ягненка становится пространством для сцены дойки коровы, дома, люди перевернуты с ног на голову, лицо главного персонажа окрашено в зеленый цвет — все детали этой картины созданы из памяти и подчиняются той высшей реальности, что стоит за видимым миром, где воспоминания становятся символами.
“Однажды в Париже мне, наконец, удалось выразить радость, похожую на удовольствие от еды, которую я иногда чувствовал в России, — радость моих детских воспоминаний о Витебске”, — пишет Шагал.
Выставка “Шагал. Мастер модерна” в музее Кунстхаус в Цюрихе, 2013 год
Несмотря на то, что Шагал живет в Париже в мастерских La Ruche (“Улей”), где собирались художники и скульпторы со всего света (здесь работали Модильяни, Хаим Сутин, Осип Цадкин и др.
), витебский мастер практически ни с кем не общается из своих скандальных соседей. Зато он достаточно быстро сводит знакомство с поэтами-авангардистами.
Сандрар Блез, Гийом Аполлинер становятся близкими друзьями художника, они помогают ему в организации выставок и активно продвигают Шагала на страницах местных СМИ.
В благодарность за оказанную поддержку Шагал создает картину “Посвящается Аполлинеру”.
Основу композиции составляет гигантский круг с разделением на сегменты, на его фоне изображен гермафродит, чье туловище сверху разделяется на мужскую и женскую фигуры.
Эзотерический смысл этой работы давал самые разные прочтения — в этом отражается стремление Шагала изучать искусство из самых разных культурных источников.
Как пишет о Шагале поэт Андре Бретон в работе “Генезис и художественная перспектива сюрреализма”: “Тотальный лирический взрыв восходит к 1911 году. Именно с этого момента метафора, только у него, отмечает свой триумфальный вход в современную живопись”.
Марк Шагал. “Желтая комната” (1911 год)
Всплеск художественного самовыражения связан не только с освоением уроков фовизма и кубизма, но и в первую очередь с определением собственного стиля, который смог выдержать все теоретические испытания и сохранить свою индивидуальность.
Особенность языка Шагала — это выбор определенных тем: мотивы России, портреты родственников-евреев, пейзажи родного города Витебска.
Каждую свою работу художник наполняет особой духовностью, символикой и мистицизмом, которым отличается сама русская культура.
В 1914 году Шагал возвращается в Витебск. Он вновь в кругу близких на родной земле. Он женится на Белле, с которой познакомился еще до своего отъезда в Париж и о которой мечтал все эти годы разлуки. Именно с ней связан один из самых совершенных образцов любовной лирики ХХ века.
Марк Шагал за мольбертом в своем ателье. Художнику позирует его жена Белла, позади мастера — его дочь Ида. Париж, 1927 год
Берта Розенфельд (именно так звучит ее настоящее имя) была незаурядной женщиной. Она получила прекрасное образование, занималась актерским мастерством в студии Константина Станиславского, но не смогла продолжить обучения из-за травмы спины и вынуждена была вернуться в родной Витебск, где и встретила будущего мужа.
Ощущение личного счастья запечатлено Шагалом в картинах “Над городом”, “Прогулка” и “День рождения”.
Марк Шагал. “Над городом” (1918 год)
После революции 1917 года у евреев появляются новые возможности и права — они получают паспорта и могут участвовать в политической жизни России. Кажется, теперь счастье станет всеобщим.
Анатолий Луначарский, с которым Шагал познакомился еще в Париже, ныне народный комиссар просвещения, которому поручено осуществлять в России Ленинский культурный план. Он предлагает Шагалу должность уполномоченного по делам искусств в Витебске. Шагал не раздумывая соглашается.
Не покладая рук он работает на создание первого художественного музея Витебска и первой художественной школы.
Приглашает для преподавания своего первого учителя Юрия Пэна, Эля Лисицкого (также ученика Юрия Пэна), Казимира Малевича.
С последним происходит конфликт, который заканчивается отъездом Шагала в 1920 году в Москву. Однако при анализе творчества двух художников становится ясно, что антагонизм был неизбежен.
В Москве Наркомпрос дает Шагалу возможность устроиться с семьей в небольшом подмосковном поселке Малаховка, где с 1919 года находилась колония для детей-сирот, оставшихся без родителей после еврейских погромов на Украине 1919 года. Здесь он преподает рисование и параллельно начинает работать над созданием декораций для камерного еврейского театра.
Марк Шагал на уроке рисования в колонии для беспризорных детей. Малаховка, 1921 год
Руководители театра Алексей Грановский и Абрам Эфрос поручили Шагалу расписать интерьер их первого здания. На исполнение работ ему дали полтора месяца, и за этот короткий срок он создал собственный мир, или, как говорили современники, “шагаловскую шкатулку”.
Главным панно было “Введение в еврейский театр”, напротив него — фриз “Свадьба”, под ним в простенках между окнами находились четыре вертикальные картины: “Музыка”, “Танец”, “Театр”, “Литература”. Слева от входной двери — панно “Любовь на сцене”.
В ансамбль также входили плафон и занавес. Когда зритель попадал в зал, он оказывался как бы внутри разноликого волшебного мира. Для Шагала, как и шекспировского героя, “весь мир — театр”. Его вселенная пляшет, танцует и радуется простому бытию.
Панно “Введение в еврейский театр” (1920 год)
Видимо, предчувствуя свой скорый отъезд, Шагал вкладывает в последнюю работу на родине всего себя. В панно есть истории из личной биографии, есть и сам Шагал, которого вносит на руках в театр Абрам Эфрос, есть портреты любимых — Беллы и дочери Иды, есть надписи на идише — это имена предков Шагала. Метафорический мир театра становится аллегорией самой жизни художника.
К сожалению, эти работы ни режиссер, ни зрители не смогли оценить по достоинству. Разочарованный в новом режиме и в неприятии им искусства магии и волшебства Шагал навсегда покидает Россию. Теперь связь с родиной будет существовать только в живописных образах его картин и личных воспоминаниях.
Искусство Шагала невероятно многогранно. Изучив все современные художественные системы начала ХХ века, он не присоединился ни к одной группе. Вероятно, магия его картин заключается в индивидуальных образах памяти, которые хранят в себе чудо воспоминаний и особую силу, вместе с которой зритель может совершить полет над городом.
Марк Шагал за работой над картиной “Комедия дель арте”, 1959 год
Шагал в Италии
C 4 по 30 сентября Государственная Третьяковская галерея представит в Мантуе в Палаццо делла Раджоне выставку работ одного из лидеров мирового авангарда ХХ века Марка Шагала. Экспозицию можно разделить на два блока: офорты и наиболее известные картины М. Шагала из коллекции музея.
Зрители увидят произведения художника, созданные в России, картины парижского этапа и последовавшего за ним возвращения на родину, а также работы времен французской и американской эмиграции.
Мероприятие включено в обширную программу международного культурного проекта «Русские сезоны» в Италии.
Большая часть представленных работ – это черно-белые иллюстрации к «Мертвым душам» Н. В. Гоголя, которые дают представление об особенностях творчества Шагала как интерпретатора текста и мастера эстампа. Офорты Марка Шагала к «Мертвым душам» Н. В. Гоголя – особая страница в иллюстрировании знаменитой поэмы.
Шагал как никакой другой художник ни до, ни после него, смог проникнуть в существо поэтики избранного им автора. Как отмечал В. Мильдон, «особенность Гоголя, отличающая его от остальных писателей, состоит в том, что он – метафорист необычайной силы.
Реальность воссоздается им не по ее внешнему обводу и даже не по внутреннему, а по обводу ее сущности, никогда не совпадающей с явлением».
Шагалу в силу его дарования удалось счастливо избежать простого иллюстрирования сюжета, найти аналог гоголевской метафоре, используя собственный пластический язык, не избавляя при этом читателя от труда дешифровки созданного уже им самим без малого через сто лет после автора «визуального текста».
Шагал не отходил от сюжета – практически все иллюстрации последовательно описывают действия книги. Образы гротескны: персонажи предстают в необычном виде в фантастических и уродливо-комических обликах.
Образы одного героя на разных иллюстрациях настолько сильно отличаются, что их бывает непросто узнать с первого взгляда: например, лицо Чичикова постоянно меняется.
А город N, в котором происходят события «Мертвых душ», напоминает родной для художника провинциальный Витебск.
Пожалуй, центральным экспонатом выставки станет одна из самых знаменитых работ Марка Шагала из коллекции Государственной Третьяковской галереи – «Над городом» (1914-1918 гг., холст, масло).
По мнению искусствоведов, именно эта работа представляет всю многогранность творчества художника: тут и кубические формы домов, и футуристические большие фигуры, и по-французски наивная любовь. В Мантуе в Палаццо делла Раджоне будут представлены картины: «Над городом» (1914-1918 гг.), «Окно на даче.
Заольшье» (1915), «Введение в Еврейский театр» (1920), «Свадебный стол» (1920), «Любовь на сцене» (1920), «Литература» (1920), «Танец» (1920), «Музыка» (1920), «Драма (Театр)» (1920).
Выставка работ М. Шагала из коллекции Государственной Третьяковской галереи в рамках «Русских сезонов» в Италии продлится до 3 января 2019 года.
Марк Шагал «Библейские сюжеты»
5 апреля 2011 года в 16.00 в Кремлевском выставочном зале «Манеж» открылась выставка «Марк Шагал. Библейские сюжеты». В экспозиции представлены 76 листов одной из самых значительных графических серий великого художника – иллюстрации к Библии, выполненные в технике черно-белой и цветной литографии.
Литография – способ печати, при котором краска под давлением переносится с плоской печатной формы на бумагу.
В основе литографии лежит физико-химический принцип, подразумевающий получение оттиска с совершенно гладкой поверхности (камня), которая, благодаря соответствующей обработке, приобретает свойство на отдельных своих участках принимать специальную литографскую краску.
Литография, основанная на химических свойствах камня, не требовала от исполнителя физических усилий при рисовании.
Самое главное в том, что изображение, нанесенное художником на камень, после обработки раствором коллоида становится без каких-либо изменений готовой печатной формой и может использоваться еще очень долгое время. Это привлекло к увлечению литографией известных художников.
У этой техники большие возможности в передачи фактуры и других выразительных художественных средств, оттиск – каждый – считается оригиналом и обладает худ. ценностью. Авторская графика делается всегда ограниченным тиражом, о чем свидетельствует нумерация каждого оттиска тиража, обязательная для оригинальных литографий. Каждый лист литографии является подлинным авторским произведением, о чем свидетельствует обязательная подпись автора.
ВИДЕТЬ И ЖИТЬ СВОЕЙ БИБЛИЕЙ
Выставка «Марк Шагал «Библейские сюжеты» из ряда немецких собраний представляет одну из значительных графических серий великого художника – его иллюстрации к Библии.
Фото №74371. «Ангел в раю», Марк Шагал, литография, Париж, 1956Фото №74376. «Наказание Евы Богом», Марк Шагал, литография, Париж, 1960
В музейных коллекциях России произведения Шагала этой графической серии не представлены, что позволяет назвать представленный проект уникальным.
Фото №74381. «Сара и Авимелех», Марк Шагал, литография, Париж, 1960Фото №74386.
«Фамарь – жена сына Иуды», Марк Шагал, литография, Париж, 1960
Несмотря на значительный интерес к творчеству мастера во всем мире, эта серия и до сегодняшнего дня является малоизвестной для широкого круга зрителей. Она была задумана Шагалом еще в 1920-е годы, но тогда художник, по его собственным словам, «не видел Библию, а мечтал о ней».
Фото №74391. «Давид, играющий на арфе», Марк Шагал, литография, Париж, 1956Фото №74401. «Моисей получает скрижали откровения», Марк Шагал, литография, Париж, 1956
Чтобы «увидеть» литературное произведение, ему необходимо было прикоснуться к стоящей за этим произведением живой реальности.
Фото №74396. Экспозиция, общий план
В 1931 году Шагал провел несколько месяцев в Палестине, а также в Сирии и Египте, и впечатления от этого путешествия, которые он назвал «сильнейшими в своей жизни», послужили импульсом к созданию 39 гуашей и затем, частично на их основе, серии из 105 офортов, законченной уже в послевоенные годы.
Фото №74406. «Вооз и Руфь», Марк Шагал, литография, Париж, 1960Фото №74426. «Давид и Вирсавия», Марк Шагал, литография, Париж, 1956
К сожалению книги, которые планировал выпустить его заказчик, Амбруаз Воллар, так и остались неизданными- Воллар умер, а начавшаяся Вторая мировая война как будто поставила крест на этом проекте.
Фото №74411. «Астаксеркс изгоняет Астинь», «Есфирь» Марк Шагал, литографии, Париж, 1960
В послевоенное время излюбленной графической техникой Шагала становится литография, цветная, а также черно-белая.
Фото №74416. Наталья Зюмченко, Фарида Батырова, Михаил Альтерман
Литография являлась почти полным аналогом живописи в гравюре и как нельзя лучше отвечала особенностям стиля позднего Шагала, предоставляя при этом оптимальные возможности для тиражирования.
Фото №74431. «Мелхона спасает Давида», Марк Шагал, литография, Париж, 1960Фото №74446.
«Есфирь», Марк Шагал, литография, Париж, 1960
После возвращения в 1942 году во Францию художник присоединяет к довоенному циклу офортов к Библии (изданы в 1956 году) большую серию цветных литографий.
В том же 1956 году в журнале «Верв» публикуются 18 цветных и 12 черно-белых литографий к Библии, а в 1960 году в сдвоенных номерах журнала – еще 24 цветных и 22 черно-белых литографий. В итоге возник новый обширный цикл библейских иллюстраций.
Фото №74451. «Руфь в ногах у Вооза», Марк Шагал, литография, Париж, 1960Фото №74456. «Руфь и колосья», Марк Шагал, литография, Париж, 1960
Художник ведет зрителей через свое мировосприятие от Книги Бытия, цикла об Аврааме до Книг Пророков, ограничиваясь лаконичными, порой символическими названиями работ.
Фото №74461. «Руфь собирающая колоски», Марк Шагал, литография, Париж, 1960Фото №74466. «Колосья», Марк Шагал, литография, Париж, 1960
Шагал создал в своих литографиях нечто подобное живописной фреске, свободно манипулируя пятном и контуром, постоянно переходящими одно в другое, обобщая форму, уплощая пространство и показывая действующие лица крупным планом.
Фото №74476. «Рай дерево жизни», Марк Шагал, литография, Париж, 1960Фото №139468. РАЙ. ЗЕЛЕНЫЙ ОСЕЛ, Париж. 1960
В цветных литографиях Шагал говорит праздничным и непосредственно -эмоциональным языком красок. В монохромных листах во всей полноте проявляется его владение магией черного и белого. Изображения кажутся окутанными серебристым свечением или увлекают в бездонные черные глубины.
Как современный художник, Шагал воплотил в библейских иллюстрациях в равной мере земное и небесное начала и осуществил прорыв от реального к сверхреальному, как бы объединив принципы искусства Нового времени и Средних веков.
С другой стороны, Библия, оставаясь книгой для всех людей, едва ли не впервые предстала у него памятником еврейской культуры.
Это выражалось в облике и пластике персонажей, в экстатической экспрессивности стиля, в характере шагаловского мистицизма, внутренне связанного с еврейской мистикой.
Шагал сумел передать присущее Ветхому Завету парадоксальное сочетание интимной связи человека с божеством и его бесконечной удаленности от трансцендентного Бога.
Библейские образы Шагала выходят за пределы книжных иллюстраций и превращаются в «Библейское Послание», которое художник передавал во всех жанрах своего творчества.
В июле 1973 года в Ницце был торжественно открыт музей Шагала -«Библейское Послание», – посвященный, главным образом, библейской теме в искусстве художника.
Выставка сопровождается музыкой, специально написанной к выставочному проекту «Марк Шагал. Библейские сюжеты» композитором Романом Рязанцевым.
Фото №74421. Наталья Зюмченко, Зав. выставочным залом КК «Манеж»
Биография Марка Шагала (1887-1985) 24 июня 1887
Марк Захарович Шагал родился в Витебске в семье Захара (Хацкеля-Мордухая) Шагала, рабочего рыбного склада, и его жены Фейги-Иты, владелицы небольшой бакалейной лавки.
В семье был старшим из девяти детей и при рождении получил имя Мовша (Моисей)
1906 Окончил четырехклассное городское училище. Определен учеником в фотоателье; одновременно начинает занятия в школе живописи и рисунка Й. М. Пэна. Зимой уезжает в Петербург. Попытка поступить в Центральное училище технического рисования барона A.J1.Штиглица оказалась неудачной
1907 Принят в 3-й класс Рисовальной школы при Императорском Обществе поощрения художеств. Подрабатывает гувернером, поступает учеником в мастерскую вывесок, поскольку удостоверение ремесленника давало право (как еврею, проживающему за чертой оседлости) на проживание в Петербурге
1908 Посещает студию С. М. Зайденберга; переходит в художественную школу Е.И Званцевой, где преподавали J1.С Бакст и М. В. Добужинский
1909 Знакомится с М. М. Винавером, депутатом Государственной думы и редактором либерального еврейского художественного журнала «Восход». Летом в Витебске знакомится с Беллой Розенфельд, дочерью ювелира, студенткой женских курсов Горье в Москве и ученицей К. С. Станиславского
1910 Вместе с другими учениками школы Е. И. Званцевой участвует в своей первой выставке – в редакции журнала «Аполлон» В августе благодаря финансовой помощи Винавера Шагал уезжает в Париж. Занимается в академиях La Grand Chaumlere и La Palette у А.Дюнуайе де Сегоизака и А. Ле Феконье
1911 Снимает мастерскую в «Улье», в доме-поселении художников на Монпарнасе. Знакомится с живописцами А.Метценже, Р.Делене, Ф.Леже, А.Модильяни, скульпторами Ж.Липшицем, А.Лораном, А.
Архипенко, поэтами Г. Аполлинером, Б.Сандрэром, М.Жакобом 1912 Весна – впервые выставляется в Салоне независимых; осенью – в Осеннем салоне.
Посылает картины на выставки в Россию – «Ослиный хвост» в Москве и «Мир искусства» в Петербурге
1914 А. В. Луначарскии публикует в газете «Киевская мысль» первую монографическую статью о Шагале. Г. Аполиннер посвящает ему стихотворение. Май – в галерее журнала «Штурм» в Берлине открылась первая персональная выставка Шагала (40 картин, 160 гуашей, акварелей и рисунков)
1915 Женится на Белле Розенфельд Осень – уезжает в Петроград, где служит в военно-промышленном комитете
1916 Рождение дочери Иды 1917 Избран делегатом в Союз деятелей искусств. Отказывается от предложенного ему поста в планируемом Временным правительством Министерстве искусств. После Октябрьской революции семья возвращается в Витебск, в дом родителей жены
1918 В Москве вышла книга А. М. Эфроса и Я. А. Тугенхольда «Искусство Марка Шагала» – первая монография о художнике. Сентябрь – назначен уполномоченным по делам искусства Витебской губернии. Ведет подготовку создания в Витебске художественного училища и музея. По эскизам Шагала в годовщину Октября украшен Витебск и оформлены народные шествия
1919 Открывает Витебское народное художественное училище. Приглашает на работу М. В. Добужинского и. А.Пуни, затем – Л. М. Лисицкого, К С.Малевича и. М.Пэна. Руководит «Свободной мастерской живописи» Поздняя осень – после конфликта с Малевичем покидает училище
1920 На короткий срок возвращается в училище. Работает в комиссии по созданию музея современного искусства в Витебске. Постоянно сотрудничает с «Теревсат» (Театр революционной сатиры), создает для него декорации и костюмы. Июнь – уезжает в Москву Ноябрь – по приглашению А. М. Эфроса и А. М.
Грановского начинает работу во вновь открывшемся Государственном еврейском камерном театре в Москве.
За 30 дней создал цикл живописных панно для зрительного зала театра -композиции «Введение в Еврейский театр» и «Любовь на сцене», четыре аллегории искусств «Музыка», «Танец», «Драма (Театр)», «Литература», фриз «Свадебный стол “
1922 С помощью А. В. Луначарского и Ю.Балтрушайтиса, посла Литвы в СССР, выезжает в Каунас, затем в Берлин
1923 Создает серию офортов для книги «Моя жизнь», изданной П.Кассирером. Сентябрь – переезжает в Париж. Получает заказ А.Воллара на серию офортов к поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души» (закончил в 1927, исполнив 98 офортов; будут изданы лишь в 1948)
1930 Получает заказ А.Воллара на иллюстрации к Библии, работает над ними в течение 1931-1933 годов 1933 По приказу Геббельса на выставке «Большевизм и культура» в Мангейме сожжены работы Шагала
1937 Принимает подданство Франции. 58 его работ показаны на выставке «дегенеративного искусства» в Мюнхене, по ее окончании картины уничтожены
1940 Переезжает в Гордее (юг Франции), куда накануне второй мировой войны перевозит все свои работы. Подобно А.Матиссу, П.Пикассо, РДюфи, Ж.Руо, М.Эристу, получил приглашение Музея современного искусства в Нью-Йорке приехать в США
1942 Работает над оформлением балета «Алеко» на музыку П. И. Чайковского в постановке Л.Мясина для Американской балетной труппы в Мехико и Нью-Йорке
1944 Белла Шагал умирает в Нью-Йорке. Художник переживает творческую депрессию. По рукописям Беллы составляет сборник «Зажженные огни», делает рисунки к нему 1945-1947 По заказу Метрополитен-оперы исполняет декорации и костюмы к балету И.Стравинского «Жар-птица». Возвращается во Францию
1952 Женится на Валентине Бродской (Ваве)
1955 Начинает работу над циклом «Библейское послание»(окончен в 1967)
1963 По предложению министра культуры Франции А.Мальро начинает работу над росписью плафона Парижской Гранд-Опера. Исполняет роспись «Комедия дель, а рте» в фойе театра во Франкфурте-на-Майне и витражи северного нефа собора в Меце
1964 Исполняет витраж и мозаичное панно для здания ООН 1973 Открытие Музея Шагала («Библейское послание Марка Шагала») в Ницце
1977 Получает звание почетного гражданина Иерусалима. Правительство Франции награждает его Большим крестом ордена Почетного легиона 28 марта
1985 Марк Шагал скончался в возрасте 98 лет в Сен-Поль-де-Ванс
Презентация творчества М.Шагала
ШАГАЛ
МАРК ЗАХАРОВИЧ
1887-1985
Марк Захарович Шагал родился 24 июня (6 июля) 1887 г. в еврейской семье на окраине Витебска. С 1900 по 1905 г. Шагал учился в Витебском четырёхклассном училище. В 1906 г. учился изобразительному искусству в художественной школе витебского живописца Ю. М. Пэна, затем переехал в Петербург.
В 1910 году Шагал впервые участвовал в выставке студенческих работ в редакции журнала «Аполлон». Шагал уехал в Париж. Он снял мастерскую в знаменитом прибежище парижской богемы «Ла Рюш» («Улей»), где в те годы жили и работали многие молодые художники-авангардисты, преимущественно эмигранты: А.Модильяни, О.
Цадкин, чуть позже — Х.Сутин и другие художники. В 1915 году Шагал женился на дочери витебского ювелира Белле Розенфельд, которая сыграла огромную роль в его жизни и творчестве.
Сам Шагал считал ее своей музой, и Белла стала частой героиней его картин, таких как «Двойной портрет со стаканом вина», созданной в 1917 году и «День рождения», созданной в период с 1915-го по 1923-й год.
В 1916 году них родилась дочь Ида, В 1917 году Шагал снова уехал в Витебск. Как и многие другие художники, он с воодушевлением принял Октябрьскую революцию, и активно включился в организацию новой культурной жизни России.
В начале 1919 года он организовал и возглавил Витебскую народную художественную школу, куда пригласил в качестве преподавателей И.Пэна, М.Добужинского, И.Пуни, Э.Лисицкого, К.Малевича и других художников.
Однако вскоре между ним и Малевичем возникли принципиальные разногласия относительно задач искусства и методов преподавания. Шагал покинул школу.
в 1922 году работал в Еврейском камерном театре, руководителем которого был А.Грановский. За эти годы Шагал оформил спектакль «Вечер Шалом Алейхема» по его одноактным пьесам «Агентн» («Агенты»), «Мазлтов!» («Поздравляем!») и выполнил несколько живописных панно для фойе театра.
В 1922 году вместе с семьей уезжает сначала в Литву (в Каунасе проходит его выставка), а затем в Германию. Осенью 1923 года семья Шагала уезжает в Париж. В 1937 году Шагал получает французское гражданство.
В 1941 году руководство Музея современного искусства в Нью-Йорке приглашает художника переселиться из контролируемой фашистами Франции в США, и летом 1941 года семья Шагала приезжает в Нью-Йорк. В августе 1944 года Шагалы с радостью узнают об освобождении Парижа. Война близится к концу, и им не терпится поскорее вернуться во Францию.
Но буквально через несколько дней, 2 сентября 1944 года, Белла умирает от сепсиса в местной больнице. «Всё покрылось тьмой». Художник совершенно оглушён настигшим горем и только спустя девять месяцев берёт в руки кисти, чтобы написать две картины в память о любимой: «Свадебные огни» и «Рядом с ней».
С 1960-х годов Шагал в основном переходит на монументальные виды искусства — мозаики, витражи, шпалеры, а также увлекается скульптурой и керамикой. В начале 1960-х годов по заказу правительства Израиля Шагал создает мозаики и шпалеры для здания парламента в Иерусалиме.
После этого успеха он получает множество заказов на оформление католических, лютеранских храмов и синагог по всей Европе, Америке и в Израиле.
В 1964 году Шагал расписывает плафон парижской Гранд Опера по заказу самого президента Франции Шарля де Голля, в 1966 году создает для Метрополитен Опера в Нью Йорке два панно, а в Чикаго украшает здание Национального банка мозаикой «Четыре времени года» (1972).
В 1973 году по приглашению Министерства культуры Советского Союза Шагал посещает Ленинград и Москву. Ему организовывают выставку в Третьяковской галерее. Художник дарит Третьяковке и Музею изобразительных искусств им. А.С. Пушкина свои работы.
В 1977 году Марк Шагал был удостоен высшей награды Франции — Большого креста Почётного легиона, а в 1977—1978 году была устроена выставка работ художника в Лувре, приуроченная к 90-летию художника. Вопреки всем правилам, в Лувре были выставлены работы ещё здравствующего автора.
Шагал скончался 28 марта 1985 года на 98-м году жизни в Сен-Поль-де-Вансе. Похоронен на местном кладбище. До конца жизни в его творчестве прослеживались «витебские» мотивы. Существует «Комитет Шагала», в состав которого входят четыре его наследника.
Старуха с клубком (ок. 1906 год)
67,5 × 50 см Масло, гуашь, уголь, картон Третьяковская галерея, Москва, Россия
Девочка на софе (Марьяска) (1907 год)
72 × 92,5 см .Холст, масло Частная коллекция
Небольшая комната для рисования (1908 год)
.22,5 × 29 см .Масло, бумага, картон Частная коллекция
Дом в Лиозно
37 × 49 см .Холст, масло Третьяковская галерея, Москва, Россия
Посвящение Аполлинеру (1911-12 гг.)
200 × 189,9 см .Масло, холст, золотая и серебряная пыль Городской музей Ван Аббе, Эйндховен, Нидерланды
Автопортрет с семью пальцами (1912-13 гг.)
128 × 107 см Холст, масло Государственный музей, Амстердам, Нидерланды
Я и деревня (1911 год)
191 × 150,5 см. Холст, масло
Музей современного искусства, Нью Йорк, США
Адам и Ева (1912 год)
160,5 × 109 см. Холст, масло Худжожестввенный музей, Сен Луис, США
День рождения (1915 год)
80,5 × 99,5 см .Масло, картон Музей современного искусства, Нью Йорк, США
Синий дом (1917 год)
66 × 96,8 см. Холст, масло Музей изящных искусств, Льеж, Франция
Белла с белым воротничком (1917 год)
Холст, масло 149 × 72 см Частная коллекция
Двойной портрет с бокалом вина. 1917-18г.
Холст, масло
Частная коллекция
Прогулка. 1917-18 г.,
169.6 x 163.4 см, холст, масло,
Государственный русский музей, С-Петербург, Россия
Свадьба (1918 год)
100 × 119 см. Холст, масло Третьяковская галерея, Москва, Россия
«Музыка» (Бродячий музыкант, 1920
Театр » (Свадебный шут, 1920)
Танец» (Танцовщица, 1920)
«Литература» (Переписчик Торы, 1920 )
“ Введение в еврейский театр”. 1920
Москва, Государственная Третьяковская галерея
Вечный жид (1923-25 гг.)
Холст, масло 72 × 57 см Музей современного искусства, Женева, Швейцария
“Ноздрев”. 1923 – 1927
“Банкет у полицмейстера”. 1923 – 1927
Москва, Государственная Третьяковская галерея
Москва, Государственная Третьяковская галерея
Одиночество (1933 год)
Холст, масло 102 × 169 см Художественный музей Тель-Авива, Израиль
Свадебные свечи (1945)
Холст, масло 122,2 × 120 см Частная коллекция
Большое солнце (1958 год)
44 × 54,4 см. Масло, фанера .
Частная коллекция
Художник над Витебском (1977-78 гг.)
Холст, масло 65 × 92 см Частная коллекция
Воспоминание художника (1981 год)
Древо Иессея (1975 год)
Холст, масло . 116 × 89 см
130 × 81 см. Холст, масло
Третьяковская галерея, Москва, Россия
Частная коллекция
Сон в летнюю ночь (1939 год)
Холст, масло 117,1 × 88,6 см Музей живописи и скульптуры, Гренобль, Франция
Портрет Вавы (1966 год)
Холст, масло 92 × 65 см Частная коллекция
Влюбленные над Сен-Полом (1970-71 гг.)
Холст, масло 145 × 130 см Частная коллекция
Новобрачные на фоне Эйфелевой башни (1982-83 гг.)
Холст, масло 61 × 50 см Частная коллекция
“”Окна Америки”. Витраж для Института Искусств в Чикаго”. 1977
“Роспись плафона для Парижской оперы”. 1963 – 1964
Работу выполнила студентка V курса ОЗО ФХО Епанова М.А.
