Содержание
Все стихи Алексея Суркова
И такой же ноябрь, и похожа погода.
Тот же ветер, взметающий прах по дворам.
В позабытые дали двадцатого года
Увела меня память к походным кострам.
Было все как в семнадцатом, в самом начале,—
Ночь и отблески зарев за пологом тьмы.
Перед штурмом последних твердынь, на привале,
В неуюте становья, разнежились мы.
И, не чувствуя близкого холода стали
И не чувствуя смерти, зажатой в стволе,
Мы глядели на пляску огня и мечтали
О цветущей, приветливой, доброй земле.
За простором, исхлестанным злыми ветрами,
Где проходит пехота, натужно пыля,
Нам открылась в рассветной, сверкающей раме
Ни на что не похожая в прошлом земля.
Нам почудились рек небывалых разливы,
Затененные шелестом ветел пруды,
Бесконечные, золотом тканные нивы,
Отягченные буйством налива сады.
По пустыням, оплаканным воем шакалов,
Белоснежные мачты несли провода,
И гудели турбины, и в руслах каналов,
Плодородье рождая, журчала вода.
Шелестели ракеты над вечными льдами,
Разбегались пути к городам молодым,
И над светлыми, в море цветов, городами
Не висел непроглядными тучами дым.
Где сейчас, оглушенные ревом орудий,
Кровью тысяч набухли поля на аршин,
Молодые, красивые, сильные люди
Направляли движение умных машин.
Им с рожденья не горбила плечи усталость
И тоска не въедалась в хрусталины глаз,
Но, голодным, измученным, нам показалось,
Что счастливые чем–то похожи на нас.
Раздвигая руками туман лихолетий,
Мы у дымных солдатских костров в ноябре
Догадались, что эти счастливые — дети
Тех, кого не настигнет свинец на заре.
И по жилам прошла пепелящая ярость,
Обжигая сердца, как сухую траву.
Ой, как нам захотелось хотя бы под старость
В этом ласковом мире пожить наяву!
…День пришел из потемок, нахмуренный, бледный,
Звать туда, где шумит черноморский прибой,
И ветрами трубить: «Это есть наш последний
И решительный бой…»
____
Снова осень, Октябрь…
Мы, как прежде, в дороге,
Овевает лицо холодок высоты.
Мы ровесники века, стоим на пороге
Мира нашей голодной, солдатской мечты.
Это мы разбудили дремотные дали
И мечту отстояли упорством штыка.
Зря враги свирепеют.
Они опоздали.
Коммунизм утвержден
навсегда,
на века.
1950
Сурков Алексей Александрович: биография, стихи о войне
Многим людям в нашей стране знакомо это имя – Сурков Алексей Александрович. Представители старшего поколения даже смогут прочитать наизусть строчки из стихотворений замечательного поэта.
Перу Суркова принадлежит много произведений, но самыми знаменитыми стали его стихи, написанные в годы Великой Отечественной войны.
Вехи биографии
Родился будущий поэт в крестьянской семье в Ярославской губернии в самом конце 19 века. По причине бедности, как и многие его товарищи, был вынужден в 12 лет пойти работать «в люди» в столице тогдашней царской России – городе Петербурге.
Революция и гражданская война застали его юношей, мечтающим о преобразовании страны и возможности получить хорошее образование для того, чтобы издавать свои стихи.
Сурков Алексей Александрович, биография которого полна различных событий, именно в это время принимает первое серьезное решение: он уходит на фронт и сражается на стороне Красной Армии.
После победы большевиков возвращается в родное село, где ведет активную работу. Становится комсомольцем, а в 1925 году вступает в партию.
В те же годы поэт редактирует одну из первых в Ярославле газет, которая называлась «Северный комсомолец».
В 1928 году случается еще одно важное событие в жизни молодого поэта: он переезжает на постоянное место жительства в Москву – столицу Советской России.
Первые литературные успехи
Сурков Алексей Александрович поступает в Москве в Институт красной профессуры и оканчивает его в 1934 году. Факультет он выбирает литературный, так как еще с юности мечтает именно о литературной славе. Защищает диссертацию. Становится преподавателем в Литературном институте.
Однако Сурков Алексей Александрович, стихи которого дышат ненавистью к врагам и верой в победу советского народа, остался в памяти большинства людей как автор только одного прекрасного стихотворения, ставшего впоследствии народной песней.
Расскажем кратко об истории создания этого стихотворения.
Шедевр поэта
Сейчас мы все знаем данное произведение как стихотворение «В землянке». «Бьется в тесной печурке огонь…» – кто не знает эти знаменитые сроки?
Стихотворение было написано автором в страшные дни и ночи обороны Москвы, когда враги могли видеть из своих биноклей башни и купола Кремля. Раненых и погибших было огромное количество, смерть поджидала бойцов везде (поэтому и есть в стихотворении фраза о том, что до смерти всего 4 шага).
Однако это стихотворение не о смерти, а о жизни. Оно пронизано любовью к женщине и надеждой на встречу с ней. В этом стихотворении переплетаются два образа: земной женщины-матери, которая, качая колыбель с ребенком, думает о своем муже, находящемся на фронте, и Родины-матери, которая скорбит о всех своих погибших детях.
Стихотворение это поэт и отправил своей жене, находящейся в эвакуации с дочерью, в простом солдатском конверте-треугольнике.
Когда произведение было опубликовано, оно стало таким же популярным, как строки ровесника и друга Суркова поэта К. Симонова, написавшего с фронта своей жене Валентине Серовой знаменитые строки «Жди меня…».
К слову сказать, именно Суркову Симонов посвятил свое знаменитое стихотворение «Ты помнишь, Алеша….».
После войны
Сурков Алексей Александрович окончил воевать в 1945 году в звании подполковника. Он много писал, издал сборник стихов о победе.
После войны поэт продолжил свою литературную деятельность в качестве редактора журнала «Огонек» и многих других изданий. Преподавал в Литературном институте, издавал стихи русских и советских поэтов.
Сурков Алексей Александрович, творчество которого включает в себя около 20 поэтических сборников, огромное количество литературно-критических статей, достиг настоящей славы. Ему присвоили звание Героя социалистического труда, он был Лауреатом двух Сталинских премий. Больших высот Сурков добился и в руководстве КПСС. Вел активную политическую работу.
Коллеги по литературному цеху по-разному оценивали его творческое наследие и общественную деятельность. Были среди них те, кто называл Суркова партийным функционером, но находились люди, понимающие тонкий лиризм его стихотворений, догадывающиеся о том, что он прежде всего литератор.
Скончался поэт, достигнув 83-летия. Был похоронен на Новодевичьем кладбище.
Значение творчества
Много лет минуло со дня смерти Суркова. Изменился общественно-политический строй, изменилась и сама страна. Многое забыто, многие события получили свое переосмысление.
Но имя Суркова известно сегодня многим россиянам потому, что когда-то этот человек написал замечательные стихотворные строки о мужестве и любви, которые знает вся страна: «Бьется в тесной печурке огонь…». И хочется всегда петь эту песню и восхищаться ее красотой и задушевностью.
Стихи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Алексей Александрович Сурков
– Бьется в тесной печурке огонь… – Взгляд вперед – Видно, выписал писарь мне дальний билет… – Войны имеют концы и начала… – Время, что ли, у нас такое… – Над умытым росой кирпичом… – Трассой пулеметной и ракетой… – Флоренция
* * * Софье Крево
Бьется в тесной печурке огонь, На поленьях смола, как слеза, И поет мне в землянке гармонь Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты В белоснежных полях под Москвой. Я хочу, чтобы слышала ты, Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко-далеко. Между нами снега и снега. До тебя мне дойти нелегко, А до смерти – четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло, Заплутавшее счастье зови. Мне в холодной землянке тепло От моей негасимой любви. Ноябрь 1941 Во весь голос. Soviet Poetry. Progress Publishers, Moscow.
ФЛОРЕНЦИЯ Каррарского мрамора белые блоки. И мышцы в намеке, и лица в намеке.
Мятежная сила невольников Рима Рождается в камне, могуча и зрима.
По воле резца непонятной, чудесной Молчанье гремит торжествующей песней.
Гимн варварской мощи, дерзанью, работе Поет Микельанджело Буонаротти.
У белого камня, у мраморной груды Стоим, созерцая великое чудо.
И видим, как времени власть побеждая, Ликуя в экстазе, любя и страдая,
Сквозь годы исканий, сквозь путы сомнений Из холода глыб прорывается гений. Советская поэзия 50-70х годов. Москва, “Русский язык”, 1987.
* * * Время, что ли, у нас такое, Мне по метрике сорок лет, А охоты к теплу, к покою Хоть убей, и в помине нет.
Если буря шумит на свете,Как в тепле усидеть могу? Подхватил меня резкий ветер Закружил, забросил в тайгу.
По армейской старой привычке Трехлинейка опять в руке. И тащуся к ч
ертям на кулички На попутном грузовике.
Пусть от стужи в суставах скрежет. Пусть от голода зуд тупой. Если пуля в пути не срежет, Значит – жив, значит – песню пой.
Только будет крепче и метче Слово, добытое из огня. Фронтовой бродята – газетчик Я в любом блиндаже родня.
Чем тропинка труднее, уже, Тем задорней идешь вперед. И тебя на ветру, на стуже Никакая хворь не берет.
Будто броня на мне литая. Будто возрасту власти нет. Этак сто лет проживешь, считая, Что тебе восемнадцать лет. 1939-1940 Русская советская поэзия. Сборник стихов. 1917-1947. ОГИЗ. Москва, “Гос. изд-во художественной литературы”, 1948.
* * * Трассой пулеметной и ракетой Облака рассечены в ночи. Спи ты, не ворочайся, не сетуй И по-стариковски не ворчи.
С юности мечтали мы о мире, О спокойном часе тишины. А судьба подбросила четыре Долгих, изнурительных войны.
Стало бытом и вошло в привычку По полету различать снаряд, После боя, встав на перекличку, Заполнять за друга полый ряд.
Скорбь утрат, усталость, боль разлуки, Сердце обжигающую злость Все мы испытали. Только скуки В жизни испытать не довелось. Алексей Сурков. Стихи. Серия “Россия – Родина моя”. Москва, “Художественная литература”, 1967.
* * * Видно, выписал писарь мне дальний билет, Отправляя впервой на войну. На четвертой войне, с восемнадцати лет, Я солдатскую лямку тяну. Череда лихолетий текла надо мной, От полночных пожаров красна. Не видал я, как юность прошла стороной, Как легла на виски седина.
И от пуль невредим, и жарой не палим, Прохожу я по кромке огня Видно, мать непомерным страданьем своим Откупила у смерти меня. Испытало нас время свинцом и огнем. Стали нервы железу под стать. Победим. И вернемся. И радость вернем. И сумеем за все наверстать. Неспроста к нам приходят неясные сны Про счастливый и солнечный край.
После долгих ненастий недружной весны Ждет и нас ослепительный май. Священная война. Стихи о Великой Отечественной Войне. Москва, “Художественная литература”, 1966.
* * * Над умытым росой кирпичом Клонит горькие грозди калина. Неизвестно, о ком и о чём На закате грустит мандолина:
То ли просто в ней звон камыша, То ли скорбь по недавней утрате. Всё равно. Потеплела душа, Подпевая струне на закате.
И грустя, и скорбя, и любя, И томясь ожиданьем в разлуке, Сердце воина слышит тебя В мимолётном серебряном звуке. 1942 Русская и советская поэзия для студентов-иностранцев. А.К.Демидова, И.А. Рудакова. Москва: “Русский язык”, 1981.
ВЗГЛЯД ВПЕРЕД
Савве Голованивскому
Под старость, на закате темном, Когда сгустится будней тень, Мы с нежностью особой вспомним Наш нынешний солдатский день. И все, что кажется унылым, Перевалив через года, Родным и невозвратно милым Нам вдруг представится тогда.
Странички желтые листая, Мы с грустью вспомним о былом. Забытых чувств и мыслей стая Нас осенит своим крылом. Перележав на полках сроки И свежесть потеряв давно, Нас опьянят простые строки, Как многолетнее вино. 1943, Белгород Алексей Сурков. Шаги времени.
Стихотворения, маленькие поэмы, песни. Москва: Московский рабочий, 1983.
* * * Войны имеют концы и начала… Снова мы здесь, на великой реке, Села в разоре. Земля одичала. Серые мыши шуршат в сорняке.
Мертвый старик в лопухах под забором. Трупик ребенка придавлен доской… Всем нас пытали – и гладом и мором, Жгучим стыдом и холодной тоской.
В битвах пропитаны наши шинели Запахом крови и дымом костра. В зной паши души не раз леденели, В стужу сердца обжигала жара.
Шли мы в атаку по острым каменьям, Зарева нас вырыва 2aa ли из тьмы. Впору поднять десяти поколеньям Тяжесть, которую подняли мы.
Ветер гуляет по киевским кручам, И по дорогам, размытым дождем, Наперекор нависающим тучам Мы за весной и за солнцем идем.
Только бы буря возмездья крепчала, Гневом сильней обжигала сердца… В красном дыму затерялись начала, Трубам победы греметь у конца. 1943, Москва Алексей Сурков. Шаги времени. Стихотворения, маленькие поэмы, песни. Москва: Московский рабочий, 1983.
Назад к карточке книги “Стихи”
Стихи Суркова
1
Зимой это было как-то На третьем году войны. Дремал генерал-редактор, Смотрел батальные сны. Он видел: летят тачанки В разливе дымных долин; На страшной скорости танки Таранят ночной Берлин; Фонтанят землю разрывы, Всю ярость тола собрав; В штабном блиндаже торопливо Стучит, стучит телеграф.
А сам он, рыча медведем, Девиц доводя до слёз, В газете штатским соседям Опять утирает нос. Пусть срезан спецкор снарядом, И «газик» смят, как ведро, Но очерк завёрстан рядом Со сводкой Информбюро. Ночь вправо сдвинулась малость, А слева зардел рассвет.
И вдруг ему показалось – Спецкора на месте нет! И в свете этого факта, В тоске, в холодном поту, Проснулся герой-редактор На славном своём посту. Девиц телефонных юбки Пошли коридоры месть.
И вскоре голос из трубки Уныло промямлил: – Есть! – Звонком выбивая такты (Так здесь повелось всегда), Пошёл генерал-редактор Спецкору «давать дрозда». Пускай тогда до Берлина Был путь далёк и тернист, К Валуйкам был мощно двинут Разбуженный журналист. Был лих измышлять заданья Редактор тот, супостат…
Вот в сумке шуршит предписанье, И литер, и аттестат. Мчит «газик», и снег летучий Вбивается в жёсткий тент. На «утке» ныряет в тучи Ваш собственный корреспондент. Пробив черту горизонта, «Пробрив» овраги и лес, В районе Н-ского фронта
Он сваливается с небес.
2
Болтая и споря яро, Укутана в дым и шум, Пасётся в штабе отара Властителей наших дум. Ведут дебаты и споры И в завтраки и в обед Скучающие собкоры Всех агентсв и всех газет. В АХО добывают водку И ссорятся из-за пайка, А вечером щиплют сводку, Как жирного индюка.
По ветру настроив лютни, В сироп макают перо Собкоры из ТАСС и трутни Из улья Информбюро. Зовутся фронтовиками Вдали от солдатских дел. У них всегда под руками Оперативный отдел. На фронт? Извиняюсь! Боком! Им дорог штабной уют, А там, гляди, ненароком Подранят или убьют.
В Москве же приладят каски К свинцовым своим башкам И будут рассказывать сказки Доверчивым чудакам. Куриным мозгам наседок От басен их не урон. За них не краснеет предок, Один брехунец барон. От этой дешёвой фальши, Как от зачёта студент, Пугливо бежит подальше Ваш собственный корреспондент.
Он птахой порхнул с порога, Под ним небосвод, как зонт. От штаба ведёт дорога
Туда – на войну, на фронт.
3
Мороз и ветряка жёсткий. В студёный февральский день На фронтовом перекрёстке Маячит бледная тень; Тоской и стужей томима, Стоит с подъятой рукой. Но мимо, мимо и мимо Текут машины рекой. Полуторки, ЗИСы, «доджи» – Мечта и счастье твоё! Хоть в кузов бы сесть.
Так вот же Водители все – зверьё, Язвительно скалят зубы: – С дороги прочь, баламут! – Ругаются очень грубо И резко на скорость жмут, Как будто их в тартар гонит Взбесившаяся судьба. Их чёрствых сердец не тронут Ни «шпалы» твои, ни мольба. Рвёт стужа тело на части, В позёмке степной простор. Но вот у ЗИСа, на счастье, Чихнул и заглох мотор.
На кучу всяческих грузов, Тюков, газет, кинолент, Корягой валится в кузов Ваш собственный корреспондент. Шофёр за баранкой снова, Считай себя ныне ты Счастливее М…
Удачливее В…
4
Метели на белом свете Степного волка лютей, Колючий, зубастый ветер Прохватывает до костей. Развилки. Вешки. Кюветы. Бензиновый едкий чад. А зубы, как кастаньеты, Стучат себе да стучат. Все члены ветру открыты, Смерзаясь, пальцы нудят. А чёртовы «мессершмитты» Гудят себе да гудят.
Шатаются, будь им пусто! И так уж волчий уют… То пару снарядов пустят, То очередью польют.
Червяк, прицельная точка, Ныряй в канаву, в овраг! А тут ещё эта бочка, Проклятый внутренний враг! Привычная к жутким играм, Безжалостная в борьбе, Она через кузов тигром Подкрадывается к тебе, То мелкой трусцой, то рысью, – Попробуй уйди, дружок! – То вдруг, невзначай, по-рысьи Метнёт из угла прыжок. Борясь со зверьём ребристым, На ловкость выбрав патент, Становится эквилибристом Ваш собственный корреспондент. Когда ты в неравном споре Душой и телом ослаб, Мелькнёт, как маяк, на взгорье
Желанный армейский штаб…
5
С гусиным крапом на теле От каторжного пути Мечтаешь в политотделе Приют и уют найти. Но ты новичок. Профан ты. Привыкни жить не спеша. Пока найдёшь коменданта, Примёрзнет к рёбрам душа. Он тянет вино из фляжки, В поджарку упрятав нос. Мусолит твои бумажки, Лениво ведёт допрос. Утрёт слюнявые губы, Пыхнёт дымком и потом, Рыгнув перегаром грубо, Пространство проткнёт перстом.
И ты, ругаясь по-русски, Послав его в те места, Бежишь по селу впритруску По азимуту перста. Уж больше не ждёшь ты чуда, Не веришь, что мир хорош. Сто изб обойдёшь, покуда Начальство своё найдёшь… «Смирись ты, судьба тупая! Окончен страданьям срок!» – Ты думаешь, переступая Заветной избы порог.
Но тут встаёт величавый (Лихач, сердцеед и франт!), Умытый, побритый, прыщавый Начальничий адъютант. От власти своей в восторге, Он басом на всех орёт. Начпроды и военторги Суют ему яства в рот. Хоть все ордена и медали Звенят на твоей груди, Смирись и к прыщавой швали Почтительно подойди. Снеси униженья молча, Лизни в подходящий момент.
С волками воет по-волчьи Ваш собственный корреспондент. Что стал, от стыда сгорая, Ломать себя нелегко? Привыкнешь дружок, до рая
Ещё шагать далеко…
6
Пропел я это начало (Быль молодцу не укор!), И вроде как полегчало На сердце моём с тех пор, И вроде как оборвалась Моей жестокости нить, Хотя бы и полагалось Ещё кой-кого казнить.
Предчувствую я заране – Блюстители скажут мне: «Как смел ты о всякой дряни Писать на святой войне? Наместо баталий дивных, Как смел ты, жалкая тварь, Воздвигнуть свалку противных, Похожих на маски харь?» Обстрелян вопросов градом, Отвечу я, не таясь: «Нередко с доблестью рядом Гнездятся плесень и грязь.
Святое мы не порочим, Но нам ли таить грехи? А о святом, между прочим, Писали и мы стихи. Что в нашей жизни отлично И дряни какой процент – Об этом знает прилично Ваш собственный корреспондент. Кто песне своей заране Лишь доблесть даёт в удел, Тот сам расчищает дряни
Дорогу для грязных дел».
«Бьётся в тесной печурке огонь…» А. Сурков
Стихотворение Алексея Суркова «Бьется в тесной печурке огонь…» было написано в начале Великой Отечественной Войны – 27 ноября 1941 года в советской деревушке Кашино.
Стихотворение легло на музыку и стало безумно популярной песней военных лет под названием «В землянке». По словам автора, песня родилась после одного из тяжелых дней у реки Истра.
Под впечатлением от всего пережитого, Алексей Александрович написал письмо своей семье, находившейся в эвакуации в городе Чистополе, расположенном на территории современного Татарстана.
Под пером ручки рождались трогательные шестнадцать строчек стихотворения, очень личные и нежные. Поэт не собирался их публиковать и, тем более, не видел их в качестве будущей песни. Но судьба распорядилась иначе: три месяца спустя, уже в московской редакции, повстречались композитор Константин Листов и поэт Алексей Сурков.
Листов настоятельно просил выдать ему какой-нибудь материал для песни. Сурков, будучи уверенным, что фронтовой песни из этих строк не получится, отдал ему листок с написанным стихотворением. Через неделю Константин вернулся и, взяв гитару, исполнил песню под названием «Землянка».
Внезапно наступившая тишина в комнате дала понять, что песня получилась.
С тех пор песня стремительно пошла по фронтам: Севастополь, Полярный, Ленинград… Советским «блюстителям нравственности» она не нравилась – критики считали ее непатриотичной, упадочнической. Но народ полюбил эти простые, понятные всем строчки.
Главная тема произведений любого лирического автора – любовь. Суриков не стал исключением. Война, с ее немыслимой жестокостью, несправедливостью и бессмысленностью казалось, не оставляет места такому хрупкому чувству, как любовь. Но именно она оживила эти строчки, наполнила их смыслом, теплом близких душ и стала родной для миллионов советских солдат.
Строки, написанные в разгар жестокой войны, отдают тихой грустью от разлуки с любимой семьей. Как бы ни были патриотично настроены бойцы перед боем, но после него, когда наступает тишина и каждый остается один на один со своей личной болью, единственное, что спасает – это семья.
Вернее, воспоминания о ней. О родителях, сестрах, братьях, женах и детях. В каких бы суровых условиях ни находился русский солдат, он всегда надеялся, что его семья жива, пусть она далеко, но зато в безопасности. И каждый из них понимал, что завтрашний бой может стать последним.
В начале стихотворения возникает аскетичный образ фронтовой землянки. Здесь, в окружении своих товарищей по оружию, автор думает о том, что является самым главным для него – о своей любимой. Огонь выступает символом тепла, дома, жизни. Но даже он весьма слабо греет солдата. Редкий отдых припорошен грустью: «На поленьях смола, как слеза».
Где бы не находился герой стихотворения, его мысли всегда о любимой, его сердце – в прошлой, мирной жизни, где нет места холоду, голоду и смерти.
На образ жены переносится олицетворение всей жизни, радости, весны и тепла, всего того, в чем так жадно нуждается простой советский солдат. Как противопоставление ярко рисуется другая сторона жизни – зло, война и горе.
Метафорический прием «А до смерти четыре шага» стал опознавательным знаком этого произведения. Фраза понеслась по местам боев, и каждому бойцу она была до боли знакома и близка… В этих нескольких словах автор смог заложить весь огромный страх перед смертью, когда уже больше никогда не будет ни мирного неба над головой, ни цветущих яблонь, ни детского смеха.
Последнее четверостишье выражает уверенность в победе и настрой сражаться до конца. Вьюга олицетворяет заблудившееся счастье, надежду на спокойную жизнь. Но, когда есть самое главное – любовь близких, не страшны любые беды, все они временны. Только любовь способна «вывести» солдата из боя невредимым, спасти его от холода и голода, дать силы противостоять страхам.
Сурков
Сурков Алексей
Алексей Сурков – русский поэт, общественный деятель. Член КПСС с 1925. Избирался членом Центральной Ревизионной Комиссии КПСС (1952 – 56), кандидатом в члены ЦК КПСС (1956 – 66).
Депутат Верховного Совета СССР 4 – 8-го созывов и РСФСР 2 – 3-го созывов. Член Всемирного Совета Мира и Советского комитета защиты мира. Секретарь правления Союза писателей СССР (с 1949; в 1953-59 – первый секретарь).
Герой Социалистического Труда (1969).
С 12 лет Сурков служил «в людях» в Петербурге. Вскоре после Октябрьской революции ушёл на фронт Гражданской войны.
Демобилизовавшись, возвратился в деревню: «Работал в волисполкоме, был избачём, волостным политпросветорганизатором, селькорствовал в уездной газете… и даже, вынужденный беспросветным хроническим безрепертуарьем, писал пьески для драматического кружка».
Впоследствии был на партийной и комсомольской работе в Рыбинске и Ярославле, редактировал комсомольскую газету.
Благотворно сказался на творчестве Суркова переезд в Москву, где его избрали в руководство РАППа (1928). Здесь он кончает факультет литературы Института красной профессуры (1934). В 1934-39 работает в журнале «Литературная учёба».
Первые стихи Суркова напечатаны в 1918 в петроградской «Красной газете», но подлинным началом своей поэтической деятельности он считает 1930, когда вышел первый сборник стихов «Запев».
Наибольшие удачи этого и последующих сборников – «Стихи» и «На подступах к песне» (1931), «Наступление» (1932), «Последняя война» (1933), «Ровесники» (1934), «Родина мужественных» (1935), «Путём песни» (1937), «Так мы росли» (1940) – относятся к изображению героев Гражданской войны.
В 30-е годы Сурков участвует в работе Локафа. Большую популярность приобрели его песни этих лет – «Конармейская песня», «Терская походная» и др.
В 1939-45 Сурков – военный корреспондент, участник похода в Западную Белоруссию, войны с белофиннами, затем – Великой Отечественной войны.
Его «Декабрьский дневник» (1940), реалистически запечатлевший трудности суровой зимней кампании и «лица походных друзей», послужил как бы подступом к стихам, написанным в годы Великой Отечественной войны: сборники «Декабрь под Москвой» (1942), «Я пою победу» (1946), «Дороги ведут на запад» (1942), «Наступление» (1943), «Солдатское сердце» (1943), «Россия карающая» (1944).
Освободясь от некоторого недоверия к лирике, Сурков сумел проникновенно выразить общенародные чувства гнева, ненависти, горя, порыв к победе и солдатскую тоску по дому. Особую популярность приобрели его песни «Бьётся в тесной печурке огонь», «Песня смелых» (1941) и ряд стихотворений, отмеченных в 1946 Государственной премией.
Суровость тона, скупость красок сплавлены в них с высоким лиризмом.
Сурков принимал также участие в создании стихотворных фельетонов о смелых, удачливых бойцах Васе Гранаткине и Грише Танкине, написал книгу очерков «Огни Большого Урала. Письма о советском тыле» (1944) и др.
Впечатлениями от многочисленных путешествий и встреч навеяны стихи, вошедшие в послевоенные сборники Суркова «Миру – мир!» (1950, Государственная премия, 1951), «Восток и Запад» (1957), «Песни о человечестве» (1961), «Что такое счастье?» (1969). В 1965 вышел сборник литературно-критических статей и выступлений Суркова «Голоса времени. Заметки на полях истории литературы. 1934 -1965».
Сурков был ответсвенным редактором «Литературной газеты» (1944-46), журнала «Огонёк» (1945-53), с 1962 – главный редактор «Краткой Литературной Энциклопедии».
В 1976 награждён золотой медалью им. А. А. Фадеева.
Переводы стихов украинских, белорусских, болгарских, польских, чешских, словацких, сербских, венгерских, урду и др. поэтов.
